Чена кивнула.

– Интересно, - сказал Мартин, - Стоим тут с тобой на дороге, болтаем. Как в школе. Я уж много лет ни с кем так не разговаривал.

– А когда ты ушел из Арвилона?

– В шестнадцать. Семь лет назад.

– Я еще девчонкой была. Мне двадцать сейчас.

– Я и не думал, что с девушкой можно разговаривать, - признался Мартин. Чена удивленно вытаращила глаза и залилась смехом.

– А что же еще делать с нами?
– Мартин усмехнулся, промолчал.

– А у вас там совсем нет женщин?

– Почему, встречаются, только редко. И они всегда кому-нибудь принадлежат.

– Как можно принадлежать кому-то?

– Ну, я имею в виду, есть кто-то, кто их защищает от всех остальных. Женщины, они ищут кого посильнее.

– Слушай, - Чена задохнулась от собственной смелости, - А может тебе не ходить через линию фронта, а? Останешься тут в лесу. Сейчас лето. К зиме землянку отроешь. До границы еще тридцать километров, ваши тут почти не появляются. А я тебе еду буду носить. Только на аэродром не ходи, пожалуйста, - попросила она, - А то нехорошо получится, как будто я предатель.

Мартин помолчал, обдумывая слова Чены.

Сумасшедшая девчонка. Неужели влюбилась? Неужели в меня можно влюбиться? То есть, понятно, они мужиков не видят, на любого бросаются... Да нет, другое это. Она не так в меня влюбилась. Конечно, и я бы трахнул ее сейчас с радостью, как и любую на ее месте. Но у нее это - другое... Мартин не мог бы объяснить это словами, но понимал очень хорошо.

А зачем ей такие хлопоты - еду носить, от своих скрывать...

Но почему бы, собственно, и нет? Чем он рискует? Идти через наши позиции - верная смерть. Лучше уж тут... побалансировать еще на грани.

– Ну как?

– Да вот думаю... зачем тебе это?

– Так ведь ты погибнешь, если пойдешь через фронт. Знаешь, я тут гуляла, и знаю одно хорошее место. Идем?

Они свернули с дороги и углубились в лес. Сначала шли по узенькой тропке, потом тропка кончилась, шли вдоль холма.

– Только ты обещаешь на аэродром не ходить?

Мартин вздохнул.

– На аэродром я от отчаяния полез. Что бы я там мог узнать? В самолетах разбираюсь, как в балете. Я ведь и в армии недавно.

Через час они вышли к небольшому лесному озерцу под скалой. Козырек скалы нависал низко, здесь можно было укрыться и от дождя, тем более, вокруг рос густой, почти непроходимый высокий ежевичник. В озерцо, заросшее тиной, впадал небольшой чистый ручеек. Мартин осмотрел место.

– А что, неплохо... Какое-то время можно пожить.

– Я потом тебе достану оружие, одежду нормальную, еду... А то что ты так пойдешь, - сказала Чена.

Никогда еще не чувствовала она себя такой счастливой. И в то же время несчастной - потому что не было времени, и не было никакого терпения ждать следующего освобождения. Она уже начала летать, и теперь у нее никак двух-трех свободных часов не выдавалось: дежурства, патрулирование, вылеты, повышение подготовки (обязательные два часа теории и два - физической тренировки), а еще она набрала дел в библиотеке, и тоже теперь отказываться было неудобно, а вечером, если нет дежурства, посиделки с девчонками (да и в темноте же не пойдешь в лес). Правда, освобождение на полдня давали часто, три, четыре раза в неделю. Особенно после тяжелых вылетов, а их что-то стало многовато.

А ей хотелось все время видеть Мартина. Все время быть рядом с ним. И сначала было как-то дико, непонятно, пока она не осознала, что влюблена. Что вот это и есть - то самое. И она очень удивлялась этому, как такое могло с ней произойти. В мире, давно уже лишенном любви. И почему, что такого в этом пареньке с блестящим взглядом, почему хочется все время быть рядом с ним? Тепло - нашлось слово. От него струилось удивительное тепло, из которого невозможно было уйти, к которому тянуло, как в холод к огню. А потом она привыкла и уже не удивлялась...

– Что с тобой, Чена? Куда ты ходила опять? И почему у тебя лицо такое странное?

– Странное?

– Счастливое какое-то. Что произошло?

– Я должна рассказать тебе, Дали... Нет, ничего особенного. Ты помнишь, у нас пленный был? Так вот, он тут живет, неподалеку, в лесу. Ему нельзя к своим идти, его убьют. На аэродром он не ходит. Просто тут живет. Я хожу к нему.

– Это не кончится добром, Чена. Я же вижу, ты с ума сходишь. Лучше бы ты его оставила.

– Я не могу, Дали. Это сильнее,чем я.

– Не можешь?

– Да, я умру, если не буду его видеть.

– Это плохо кончится, поверь мне, плохо.

– Почему ты так думаешь?

– Да потому, что они не такие, как мы. Им нельзя верить. Он доведет тебя до беды и бросит... Ну не плачь. Ладно, может и обойдется. Не слушай старую дуру. Мне-то откуда знать?

– Мартин, объясни... как все это получилось? Почему вы уходите? И если ты понял, что в Свободном мире плохо, почему не возвращаетесь?

– Не знаю. Сложно это.