Старшим эскорта сопровождения был старший лейтенант милиции Ковальков. Он находился в передней машине — помните белую «Волгу»? Так вот, судебно-автотехническая экспертиза отметила, что окраска спецавтомобиля ГАЗ-24 N 01-30 МИК, световая сигнализация и надпись «ГАИ» на нем не соответствовали требованиям ГОСТа «Транспортные средства оперативных служб…» Эксперты отметили также, что в распоряжении старшего группы Ковалькова был автомобиль ГАЗ-24 N 01-83 МИК, который оборудован как специальный, и он в соответствии с требованиями специнструкций должен был ехать первым в колонне.

Дотошный следователь Игнатович вызвал Ковалькова для допроса и спросил у него, работал ли во время движения по трассе четвертого октября на его автомобиле проблесковый маячок?

На что допрашиваемый ответил: нет, не работал. В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что на передней машине эскорта маячок не был установлен вовсе. Машеров не любил шума, связанного с его выездами, не хотел привлекать внимания к своей персоне. КГБ возражал, но потом притих — Машеров все-таки! И, вообще, кто кого обслуживает?

Ответ вроде бы убедительный, но следователь не отступал. Поднимал ли Ковальков вопрос о том, что сопровождение проводилось с отступлением от приказа министра внутреннихдел СССР N 0747 от 1974 года, да ктому же на не оборудованной в полном объеме машине?

Старший эскорта приуныл: письменно этот вопрос он, к сожалению, не поднимал, но устно заострял неоднократно. Перед кем? Перед работниками КГБ, которые сопровождали Машерова, — Чесноковым, Тесленком, Сазонкиным. Перед заместителем командира дивизиона дорожно-патрульной службы. Знали об этом и министр внутренних дел Белоруссии Жабицкий, председатель КГБ Никулкин, помощник первого секретаря ЦК КПБ Машерова Крюков, другие руководящие работники.

Далее следователя заинтересовало, были ли оборудованы машины, которые обслуживали Машерова, включая и «Чайку», привязными ремнями? Если да, то пользовались ли ими водитель Машерова и пассажиры?

Ковальков вынужден был признать, что, несмотря на наличие этих ремней как на передних, так и на задних сиденьях, ни водитель, ни Машеров, ни его охранник Чесноков, погибший четвертого октября, ремнями никогда не пользовались.

Игнатович допросил и водителя передней машины сопровождения Слесаренка. Это он, оглянувшись в зеркало и увидев, что сзади их «Волги» вспыхнуло пламя, воскликнул: «Столкнулись!» и сразу же развернулся в обратном направлении. На вопрос следователя, был ли включен проблесковый маячок на его «Волге», допрашиваемый чистосердечно признался, что Чесноков иногда приказывал снимать его, иногда — ставить. В тот трагический день Слесаренок выехал без маячка.

Передо мной — протокол допроса тогдашнего начальника ГАИ города Минска И. Худеева. И он тоже показал, что при сопровождении машины Машерова впереди вместо спецмашины стандартной окраски ставили обычную машину без проблескового маячка. Такое указание давал помощник Машерова В. Крюков, а также начальник охраны полковник КГБ В. Сазонкин. «Их указания для нас — закон», — сказал начальник ГАИ.

Интересное кино получается, не правда ли? Поездки охраняемого лица осуществляются с нарушениями инструкций, машина, в которую врезалась машеровская «Чайка», сновала по этой трассе накануне. И уж совсем в дрожь бросила такая вот сенсация: самосвал почему-то не загрузили полностью, и тем не менее водителю велели немедленно ехать в Смолевичи. А если учесть, что в рейс должна была идти совсем другая машина…

Поднаторевшие в криминальных интригах Чейза читатели, наверное, уже мучаются догадками: а не объясняется ли недогруз машины и срочная ее отправка в Смолевичи полученной кем-то информацией о предстоящем направлении движения эскорта первого секретаря? В протоколах допросов лиц, проходивших по этому делу, есть свидетельство командира эскортного взвода дивизиона дйрожно-постовой службы ГАИ УВД Минска Г. Пищака: сотрудники милиции машин сопровождения подчинялись только работнику КГБ, который ехал с Машеровым и который давал необходимые сигналы относительно маршрута следования. То есть утечка информации практически исключалась.

Ну а работник КГБ? С Машеровым в «Чайке» был майор Валентин Чесноков. Что это был за человек, видно из протокола допроса его жены. Она показала, что муж никогда не рассказывал ей о своих служебных делах. Даже видавший виды следователь несказанно удивился: она не знала, что муж ездит с Машеровым! Для нее было открытием, что они погибли в одной машине.

Грузовиком с картофелем управлял тридцатидвухлетний шофер Николай Пустовит, отец троих детей. Младшей дочери к моменту катастрофы на трассе исполнилось шесть месяцев.

Его личность, как вы догадываетесь, привлекла особое внимание следствия. Задержанный сразу же после аварии Пустовит был направлен в Жодинскую городскую больницу, где его поместили в отдельную палату, которая усиленно охранялась. Но задержанный вел себя смирно, не предпринимал никаких попыток к побегу. Никто из посторонних на контакт с ним тоже не выходил.

Пустовита проверяли так, как никогда прежде. КГБ, МВД, прокуратура дни и ночи проводили в поисках каких-либо компрометирующих данных. Увы, все было напрасно. Биография шофера самосвала была чиста, как стеклышко. Никаких связей с криминальным миром. Никто из многочисленных родственников никогда не привлекался к суду.