– Придется желающих поговорить со мной выстраивать в очередь, буркнул Ребров.
– А еще пару дней назад я думал, что никому в этой жизни не нужен.

– Свяжись со следователем, а когда освободишься, зайди ко мне, сказал редактор.
– Завтра ты улетаешь в Сочи.

– Меня наградили профсоюзной путевкой в санаторий?

Хрусталев не отреагировал на шутку:

– Там будет съезд или слет... ну, в общем, какое-то сборище Союза молодых российских предпринимателей.

– Первый раз о таком слышу.

– Я сам о нем недавно узнал. Президент этого союза некто Большаков...
– Роман, очевидно, сверился с бумажкой, - Алексей Большаков. Он звонил мне несколько дней назад и приглашал на съезд. Ему, конечно, нужна реклама своей организации, вот он и тащит за собой журналистов. Вначале я отказался от поездки, а теперь перезвонил Большакову и сказал, что вместо меня поедешь ты. Самолет вылетает завтра утром. У меня все записано - рейс, время вылета, где ты будешь жить в Сочи. Отдохнешь, покупаешься, ну и напишешь что-нибудь об этом сборище молодых предпринимателей. А главное, вырвешься на несколько дней из этой кутерьмы... В общем, разберешься с прокуратурой - заходи, я тебе все расскажу. А потом поедешь собирать вещи.

3

Советник юстиции Рукавишников оказался совершенно не таким, каким представил его Ребров после их разговора по телефону. Металлический голос, приказавший Виктору немедленно прибыть в следственное управление Генеральной прокуратуры, принадлежал щуплому человеку с крохотными ручками, в которых естественно смотрелся бы разве что пластмассовый детский пистолетик. Самой большой и заметной частью тела у следователя был кадык он то прятался за воротник, то с нескрываемым любопытством вылезал наружу.

Зато Рукавишникову очень подходил его крошечный кабинет. Когда-то просторное, старинное здание в центре Москвы, после того как оно отошло следственной части прокуратуры, было тонко нарезано внутри хлипкими перегородками, и пробраться между стеной и двумя столами, стоявшими в кабинете буквой "Т", мог только человек, жестоко отлученный от сладкого с раннего детства.

– Садитесь, - сказал советник, и было такое впечатление, что это звякнул, поднявшись и опустившись, его кадык.

Он открыл верхний ящик стола, достал оттуда самую обыкновенную бумажную папку с тряпичными тесемками и несколько минут молча изучал ее содержимое.

– Я прочитал вашу статью о компании "Русская нефть", - наконец произнес он и опять надолго погрузился в молчание.

За двадцать пять лет работы следователем этот прием Рукавишников отработал до совершенства: он никогда, если это было возможно, сразу не начинал расспрашивать приходивших к нему людей, так как всегда существовала очень большая опасность показать собеседнику, что до главного он так и не докопался. Рукавишников обозначал тему предстоящего разговора и брал многозначительную паузу. После этого в девяти случаях из десяти сидевшие с другой стороны стола люди начинали оправдываться, сразу затрагивая то, что было самым важным в их деле, что их волновало больше всего.

– Все вокруг словно помешались на моей статье. Это просто массовый психоз!
– также сломался на паузе Ребров.
– И вы считаете, что я виноват в случившемся?

– Пока следствие не закончено, я ничего не могу исключать, - напустил еще больше тумана Рукавишников.

– Может быть, вы и на меня заведете уголовное дело?!
– воскликнул Виктор.

Обсуждать эту тему было бессмысленно, и советник юстиции взял очередную паузу, просматривая бумажки в своей папке. Но так как в этот раз его прием уже не сработал, он в упор посмотрел на Реброва и спросил:

– Откуда вы взяли, что чистая прибыль "Русской нефти" составила за прошлый год...
– тут он сверился с папкой, - более пятидесяти миллионов долларов? И что эти деньги делили между собой всего несколько человек?

– У меня есть копии некоторых документов. Из них видно, сколько нефти компания поставила за последнее время своим иностранным партнерам и сколько она заплатила за это добывающим организациям, транспортировщикам. Официально часть прибыли была списана на какие-то фантастические расходы, но фактически вся она поступила в чей-то карман. Скажем, Андрея Лукина. Хотя, возможно, он был в компании лишь подставным лицом.

– Почему вы так думаете?
– еще раз звякнул кадыком Рукавишников.

– Ну... такие деньги случайно "срубить" нельзя. Я написал в своей статье, что в свое время Лукин был крупным чиновником в государственной внешнеторговой организации, поставлявшей нефть и другое сырье за рубеж. Затем, когда в стране начались экономические реформы, он создал частную компанию, которая делала то же самое, что и его прежняя организация. Все это невозможно провернуть одному - должны быть мощные покровители... Вообще, он зависел от многих людей, и они хорошо понимали, о каких деньгах идет речь. Значит, ему надо было делиться.