Собравшиеся рыцари зашумели. До Амнета донеслось: «Слушайте, слушайте!», «Никогда!», «Не хотим!»

— Только сам папа может приказать госпитальерам сражаться, — продолжал Роджер более спокойным тоном. Было ясно, что он он чувствует себя обязанным что-то объяснять или оправдываться перед посланцем типа Амнетом.

— Это правда, — согласился Амнет, повышая свой голос, чтобы перекрыть шум. — Ваш орден подчиняется — так же как и мой — только его святейшеству. Однако интересы этой страны, и короля Ги, более близки нам.

— Ги связался с Шатильоном и сам лезет Дьяволу в пасть. Пусть сам расхлебывает все это.

— А если Ги не отдаст Шатильона Дьяволу, что тогда?

— Э? — казалось, Роджер был поражен какой-то новой мыслью.

— Если король Ги поднимет армию франков на битву с Саладином, а орден госпитальеров не присоединится к нему — что тогда?

— Тогда Ги окажется в дерьме.

— А если он разобьет сарацин?

— Э?

— Если франки победят, а госпитальеры для этого ничего не сделают, для них это плохо кончится. Десятина будет поступать не столь регулярно. Долги будут выплачиваться не столь быстро. Некоторые поместья, полученные в дар от некоторых королей, могут быть потребованы обратно.

— Это нам не впервой. Мы уже почувствовали тяжесть королевского недовольства.

— А Его Святейшество… он будет улыбаться, как Бог, не вмешиваясь во все это, с высоты Небес. В конце-концов, наш Урбан отнюдь не государственный человек. Он не желает оставить свою склонность к обличению королей и власть имущих богатеев, не так ли?

— А-гмм… — казалось, Роджер был поражен новой мыслью. Тишина в зале позади Амнета нарушалась лишь шарканьем сапог по каменным плитам.

— Вы потеряете немного, если король Ги и те, кто выступят с ним будут побеждены. Конечно, вы сможете удержать собственные позиции в этой варварской стране силой своих мечей. Но если король Ги и принц Рейнальд победят, они будут сильнее, чем прежде — а разве кто-нибудь будет молить бога о другом? В этом случае ваша позиция невмешательства может привести к тому, что ваши позиции ослабеют.

— Ты это знаешь?

— Я вижу это, как может видеть любой.

— Но говорят, ты можешь предвидеть будущее. Видел ли ты, при помощи своей белой или черной магии, исход этого дела?

Амнет помолчал, прежде чем ответить. Перед его глазами всплыло видение: бледное беспощадное лицо с пышными усами…

— У меня нет такой силы, если я понимаю, о чем ты спрашиваешь.

— Это не ответ, Томас Амнет.

— Это единственный ответ который я могу дать, мой Господин.

— Ты заморочил нам головы своими загадками и предположениями, тамплиер.

— Я просто указал на все ловушки, вытекающие из вашей линии поведения

— и те выгоды, которые станут доступны в том случае, если вы измените свое решение.

— Какие выгоды?

— Госпитальеры и тамплиеры долгое время были заодно.

— Не так уж они и были близки, как ты думаешь.

— Правильно, Мастер Роджер, у нас были различия. Но король будет весьма уважать вас, если вы снова поднимите мечи у него на службе.

— Что ты имеешь ввиду под словом «уважать»?

Амнет помолчал. Он был уполномочен делать намеки, но давать прямые обещания — другое дело.

— Если нам удастся отогнать Саладина и его айюбидов за их границы, появятся новые земли. Поля зеленой египетской пшеницы, месторождения железа на Синае, промыслы жемчуга на Красном море…

— И милые сердцу короля Ги тамплиеры получат все самое лучшее, не так ли?

— А разве отец не более усердно трудился, чтобы обрадовать блудного сына, нежели того, который остался покорным его воле?

— Еще загадки, Томас! Я могу поклясться у тебя есть по одной на каждый день недели.

— Мой Господин оказывает мне слишком большую честь.

— Достаточно большую, чтобы не спорить с тобой. Мы здесь простые люди. Доблестные воины. Благочестивые монахи. Честные купцы. Отнюдь не люди быстрых мечей и случайных союзов, как вы, тамплиеры.

— Но, мой Господин…

— Нет, Томас. Мы поссорились с королем Ги открыто и это его решения не имеет отношения к ссоре. Мы не можем похоронить это из-за нескольких полей пшеницы и жемчуговых приисков.

— Я не имел ввиду купить ваше решение, Мастер.

— Конечно нет, оно не продается. Если король Ги плохо кончит в этой священной войне — мы не будем праздновать. Мы не благословляем сарацинскую армию. Но мы не протянем руки для того, чтобы вытащить короля Ги из той ямы, которую гордость Рейнальда вырыла для них обоих… да и для тебя тоже, если ты заодно с ними.

— Я понял.

— Так как ты верный рыцарь и хорошо служил своему ордену, я не буду наказывать тебя за то, что ты явился сюда. Ты можешь возвращаться в Иерусалим — если сарацины позволят тебе сделать это.

— Благодарю вас, Мастер Роджер.

— Поспеши, Томас. Война на пороге.