– Я позволил им заплатить мне, чтобы они поверили, не заподозрили неладное, - попытался объяснить он.
– Существует разница между полезной информацией и информацией никчемной.

– Не пытайся оправдаться, предатель, ты не мог знать, что окажется им полезным, а что абсолютно лишним. А потом ты позволил им назначить себя надсмотрщиком на фабрике и провел шесть исполненных самых разнообразных удовольствий лет.

– Все это время я был тесно связан с подпольщиками, ты же знаешь, мы готовились ко Дню Освобождения.

– Я думаю, ты работал и на тех, и на других; впрочем, это не имеет значения.

– Почему?

– Ты умрешь.

– Ты собираешься меня убить?

– Я уже это сделал.

– Не понимаю...

Роско рассмеялся, а потом, услышав голос Сандры, замолчал.

– ...А разве то, что он храбро сражался в День Освобождения, ничего не значит?
– спросила она и встала у дорожки.

Роско выпустил кольцо дыма и отвернулся.

– Значит, ты призвал своего ангела-хранителя, надеясь, что она защитит тебя, - проговорил он наконец.
– О чем это она? Ты струсил в тот день, когда началось восстание. Ты сбежал!

– Это неправда!

– В таком случае почему мне пришлось собственноручно тебя пристрелить за дезертирство с поля боя - все пули были выпущены в спину?

Кеннет прижал руку ко лбу, потер его;

– Все неправда. Меня убили враги.

– Тебя убил я, она знает. Ты это знаешь!

– Я... я не мертв...

– В данный момент кто-то, по всей вероятности, печатает свидетельство о смерти, а хирург извлекает из твоего тела главные органы, чтобы трансплантировать их какому-нибудь настоящему мужчине. Ты это прекрасно знаешь! Тебе дали наркотик, притупляющий боль и растягивающий последние секунды до бесконечности. Иллюзия, ты разговариваешь всего лишь сам с собой. Здесь не лгут! Признайся, ты - предатель и трус!

– Нет!

– Ты все перевернул с ног на голову, - сказала Сандра.
– Ты - страх и ощущение вины, которое испытывает каждый человек. Он был героем революции.

– Революция потерпела поражение. Мы потеряли Землю из-за таких, как он! Ты выдаешь желаемое за действительное. Ты - его последнее прикрытие.

– Мы не проиграли! Мы победили благодаря таким, как он! И тебе это прекрасно известно.

Вдруг Кеннет гордо поднял голову. Сначала неуверенно, а потом широко улыбнулся:

– Я понял. Все люди боятся последнего мгновения жизни, им хочется судить себя и быть судимыми, они мечтают о том, чтобы выяснилось, что они чего-то стоили...

– Они стремятся оправдаться и спрятаться за спину иллюзий, - перебил его Роско, - совсем как ты. Но в самом конце им дано познать правду. Ты тоже её увидишь.

С другого берега ручья донеслось пение трубы, к которому постепенно присоединились и другие инструменты. Где-то духовой оркестр играл марш.

Кеннет показал туда, откуда доносилась музыка:

– Три вещи. Подсознательно я знал, что у меня будет время для возможно - трех важных вещей. Пусть меня судит тот, кто приближается!

Они пересекли ручей, перепрыгивая с камня на камень, шлепая по воде в тех местах, где было мелко. Потом взобрались на холм и взглянули вниз, на широкое шоссе. Повсюду виднелись здания, разрушенные и целые, около них толпились ликующие люди. Неожиданно на шоссе появились армии Освобождения, Ни у кого из солдат не было настоящей формы, все грязные, оборванные и уставшие, но держались прямо и маршировали четко и уверенно - вот-вот в них полетят цветы и серпантин. Вдруг они запели, все как один, их голоса слились, хотя казалось, что они поют разные песни. Национальные гимны народов, населявших Землю, превратились в единую Песнь Человека, заглушившую ликующие крики толпы.

– Вот твой ответ, Роско!
– крикнул он.
– Я был прав! Пошли к ним!

Бородатый мужчина начал спускаться вниз по склону, чтобы присоединиться к проходящей армии. Кеннет сделал один шаг, а потом повернулся и протянул руку.

Сандра исчезла.

Что-то белое плавно опустилось у его ног, он наклонился и поднял камелию, которой украсил её волосы. Когда он выпрямился, сердцевина цветка изменила цвет, потемнела, черное пятно расползалось, как большая клякса, поглотила все...