– Ты так добр ко мне!

– Но я же люблю тебя. Что может быть проще? Жаль только, что не все так просто.

– И как продвигаются исследования?

– Медленно, но продвигаются.

Она словно бы встревожилась из-за него.

– Ты выглядишь таким усталым, Карл!

– Утомленным, а не усталым. Это большая разница.

– Ты постарел.

– По-моему, седина в бороде придает мне большое благообразие.

Она весело засмеялась, а он обрадовался, что выбрал мисс Лоеб, а не Гриндела. Проводя наедине в запертой комнате бесчисленные месяцы, которые для них там, где Время почти остановилось, не были бы месяцами, кто знает, как они повели бы себя? Лора - необыкновенно красивая женщина. В неё влюбился бы любой мужчина. Но если её компаньонкой будет мисс Лоеб... Теперь беспокоиться не о чем,

– Ну, мне пора. Сегодня мы испытываем новый катализатор... Вернее, испытывали много дней назад, когда я вошел сюда. Береги себя, любимая. Я вернусь, как только смогу.

Лора кивнула:

– Теперь, когда у меня есть подруга, мне не будет так одиноко до твоего возвращения, любовь моя.

– Что ты хочешь, чтобы я принес в следующий раз?

– Сандала для курильницы.

– Непременно.

– Теперь мне не будет так одиноко, - повторила она.

– Да. Надеюсь, что да. Благодарю тебя. И он оставил их вдвоем.

– Вы знаете Неруду?
– спросила мисс Лоеб.

– Прошу прощения?

– Чилийского поэта. "Вершины Мачу-Пикчу"? Одно из лучших его творений?

– Боюсь, что нет.

– Я захватила с собой эту вещь. Потрясающая мощь. В этих стихах скрыта сила, которая, подумала я...

– ...придаст мне смелости перед лицом смерти. Нет. Благодарю вас, но нет. С меня достаточно вспоминать все, что те немногие, кого читала я, наговорили о конце жизни. Я трусиха, и я знаю, что рано или поздно все должны умереть. Но в отличие от них у меня есть расписание, Произойдет это, потом это, а потом все кончится. Между мной и смертью стоит только мой муж.

– Мистер Мейнос замечательный человек. И очень вас любит.

– Благодарю вас. Я знаю. А потому если вы хотели бы утешить меня, то мне это не нужно.

Однако Иоланда Лоеб сжала губы, коснулась плеча Лоры и сказала;

– Нет. Не утешить. Вовсе нет. Помочь вам обрести мужество, может быть, веру. Но не утешать, не уговаривать смириться с неизбежным.
– И она продолжала:

Смерть много раз звала меня к себе. Она была как соль, сокрытая в волнах, и аромат незримый говорил о кораблях погибших и вершинах, и о постройках ветра и метелей.

– Откуда это?

– Начало четвертой песни.

Лора опустила глаза, а потом сказала:

– Прочтите мне все целиком. Иоланда начала низким выразительным голосом с чуть заметным акцентом:

Меж воздуха и воздуха, как сеть пустая, заброшенная в улицы глухие, бреду с дарами к воцаренью листопада...

Лора слушала; в этом, казалось, была скрыта какая-то новая истина.

А потом она протянула руку, и их пальцы нежно соприкоснулись.

Иоланда рассказала ей о своей юности в кибуце и своем неудачном браке. Она рассказала, как жила потом, о своих страданиях. Лора плакала, слушая печальные слова.

И потом несколько дней ей было очень скверно. Но для Карла Мейноса речь тут шла не о днях, и у него тоже была причина чувствовать себя скверно. Он познакомился с девушкой, чье общество ему очень нравилось, пока она не сказала, что любит его. Тогда он отшатнулся от нее, как от пропасти, как от жгучей крапивы. В конце-то концов Время - их друг-враг - прочно вошло в жизнь Лоры и Карла. В их роковом me nageatrois (Брак втроем (фр.)) не было места для посторонних.

Он чертыхался, уплачивал по счетам и изыскивал способы ещё больше подчинить себе Время.

Но внезапно его начала терзать боль. Он ничего не знал о Пабло Неруде, или о Пастернаке, Лорке, Евтушенко, Йитсе, Бруке, Дэниелсе - ни о ком из них, - а Лора теперь только о них и говорила. Ему нечего было сказать, и он только кивал. Все кивал и кивал...

– Ты довольна?
– спросил он наконец.

– О да! Конечно, - ответила она.
– Иоланда чудесная женщина. Я так рада, что ты пригласил её.

– Отлично. Хотя бы что-то.

– О чем ты?

– Иоланда!
– Внезапно он повысил голос, - Как вы? Иоланда Лоеб вышла из отгороженного угла комнаты, куда тактично удалялась во время его посещений. Она кивнула ему и чуть улыбнулась:

– Прекрасно, мистер Мейнос. Благодарю вас. А вы? Ее голос на миг прервался. Она подошла к нему, и, заметив, что её взгляд прикован к его бороде, он усмехнулся в эту бороду и сказал:

– Иногда я начинаю чувствовать себя преждевременным патриархом.

Она улыбнулась - его тон был шутливым, но он опять испытал, боль.

– Я принес вам кое-какие подарки, - продолжал он, выкладывая на стол запечатанные пакеты.
– Новейшие книги по искусству, кассеты, пластинки, пару неплохих фильмов, стихи, которые критики объявили великолепными.