Вокруг звенел перегретый воздух. Мысли мои путались. Я барахтался в этой жаре, не замечая ни ее, ни звенящего воздуха, бродил, не разбирая дороги. Несколько раз поднимался на скалу и рассматривал горизонт. И мне думалось, что против воли я - человек - был возвращен в лоно природы, из которого совсем недавно, несколько тысяч лет назад, бежал. Даниель Дефо, написавший о Робинзоне, исказил истину: прототип Робинзона сошел с ума. Так же, как настоящий, а не выдуманный Робинзон; я был лишь тоненькой ветвью, листиком на древе эволюции, и в любой момент Всемогущая могла оборвать этот лист... Нет, все-таки не могла. Потому что я был богом, ею же самой созданным, ее сыном, призванным ее совершенствовать именем ее и по разумению своему...

Я тупо разглядывал пропасть, внезапно открывшуюся у ног. Я застыл на скале, у края. Высота была метров пятнадцать, внизу грязная вода и острые камни,

Солнце клонилось к западу, жара спадала постепенно. Я разделся и трусцой пробежался по острову. Звон в ушах прошел. Между лопаток выступил спасительный пот. На ноге ныл мизинец. Я поискал: жестяная пробка с острыми краями, валявшаяся наверху скалы, была в крови. Она-то меня и спасла. И, значит, вот, оказывается, чего мне нужно было бояться больше всего, вот, значит, где был гвоздь всей этой дьявольской программы,- у меня в голове! А Лот? Лот, бедняга?! Что сейчас происходит с ним? А откуда взялась пробка?

Насколько я помню, тут ее раньше не было!

По-прежнему горизонт вокруг острова был скрыт белой пеленой. Будет ли заметен остров вечером? Боже мой! Кто ж к нам настроен так враждебно?! В чем наша беда? Или, может быть, вина?.. Мы не знаем, к чему в конце концов приведет нас тот или иной поступок. Мы не боимся "завтра". А может быть, его нужно бояться?

Но ведь это глупо - бояться завтрашнего дня!

– Да ведь, пожалуй, не так уж и глупо!
– возразил мне все тот же хрипловатый голос.- Боимся же мы своего прошлого? Во всяком случае, мы не очень любим, когда нам о нем напоминают. Потому что чаще всего оно выглядит мелким, и даже убогим, и просто очень глупым, наконец,- наше "вчера"... Погоди, не уходи, я ведь не договорил!..

Я зажал уши.

Солнце наконец коснулось воды. Скоро начнет темнеть. Если Лот не добрался до буровой...

Уже некоторое время мне казалось, что за мной кто-то наблюдает. Справа, слева, сверху - отовсюду.

Несомненно, где-то сидел кто-то и оттуда, опытный и безразличный, целился в меня через свой дьявольский нематериальный микроскоп. А в голове у него была Идея. И имя ему было Всемогущий. Или Всемогущая.

Или ТОТКТОВСЕЭТОПРИДУМАЛ. И был он сумасшедшим!..

Сейчас мне трудно воссоздать в точности все события того ужасного дня. Я додумался зажечь на вершине острова костер. Пламя гудело. Время от времени я оставлял костер и спускался в темноту пляжа,- ни плеска весел, ни окрика, ни свиста... И я возвращался к костру и там, под маяком, на высшей точке острова, трясся от страха. На штангах маяка кривлялись рваные тени. Вокруг костра плотной стеной стояла ночь.

Душная. Влажная. Враждебная.

Я не услышал, а скорее почувствовал чьи-то шаги: под скалой, там, где выступала из воды подушка песка, кто-то ходил. Я взял фонарь и осторожно поднялся.

А потом аккуратно, так, чтобы ни один камень не сдвинулся с места, спустился к морю. Света фонаря хватило на то, чтобы разглядеть нечеткий уже след босой ступни у самой воды. Слева и справа от него следов не было. Значит, тот, кто тут прошел, уйти мог только за скалу, влево от бухты: справа на воде плясали отсветы костра, и скала поднималась из моря вертикально.

Я прислушался: слева за выступом скалы чуть слышно плеснулась вода. Потихоньку переставляя ноги, я двинулся вдоль берега, держась за скалу. Бесполезный теперь фонарь мешал, я сунул его в расщелину и, помогая себе второй рукой, пошел быстрее. Впереди негромко булькнуло - следовательно, я двигался в правильном направлении. Но расстояние между нами не сокращалось. Я заторопился, сделал неловкий шаг, поскользнулся и рухнул в воду, подняв шум и больно ударившись коленкой о камень. За скалой раздалась очередь всплесков, и все стихло. Я разозлился, плюнул с досады и с шумом двинулся вперед.

– Ты зачем полез в вольер?
– послышался впереди негромкий мужской голос. Я побежал...

За скалой начиналась наша бухта. Я заглянул в хибару - никого. Значит, послышалось? Неблагополучно было и наверху у костра: консервную банку кто-то с места сдвинул, что ли? Чапа поднялась навстречу.

Вид у нее был беспечный. "Чего ты мечешься?
– спрашивали ее глаза.Все в порядке, никого нет".

Но в том-то и дело, что кто-то был. Я его чувствовал. Кожей. Нюхом. Спиной. Я обернулся: передо мной стоял Лот.

– Ты зачем за мной следишь?
– спросил он и, пока я, хватая ртом воздух, приходил в себя, заговорил опять: - Я давно заметил, что ты за мной следишь.

Зачем ты бегаешь по острову? Что тебе нужно?

Единственное, что я мог в тот момент сделать, это схватить его за рукав.

– Чего ты цепляешься!
– с непонятной злостью брат отпихнул мою руку.

– Лот!..
– вскричал я.- Когда ты приехал? Я не слышал!..

– Что?! Что ты сказал?!
– Лот начал меня трясти.- Очнись, слышишь, сейчас же очнись! Ты бредишь!.. Разве ты не помнишь, я вернулся вчера!..