– Нет, нет, мы никогда не должны воевать. Это ужасно. Мы должны жить в мире.

Спустя две недели снова зашел к Слепухе, чтобы проститься.

– Я еду в Дрезден, в демократическую зону. Мы будем строить новую Германию, - немец был взволнован и суетлив.
– Я был в партии Гитлера, но теперь не хочу. Я механик, я хочу работать мирно. Вы много строите, мы тоже будем строить. Воевать - нет.

– Ну, что же, - сказал Слепуха, - я согласен. Желаю вам счастливого пути.

"Уралец" продолжал копать канал. Осень была дождливая, да и участок оказался трудным. Грунтовые воды обильно насыщали глину и не уходили вглубь, а вдруг прорывались на поверхность в самых неожиданных местах. Экскаватор работал на настилах, медленно продвигаясь к первому шлюзу. Однажды Слепуха выкопал череп мамонта, который увезли в музей. В другой раз "Уралец" неожиданно провалился на сухом, казалось бы, месте - то была подпочвенная воронка.

Гусеницы беспомощно буксовали и погружались все глубже. Слепуха выключил все моторы и пошел в поселок, чтобы позвонить Зенкевичу. Перед уходом он строго-настрого приказал Селиверстову:

– Рычаги не трогай.

Через час Слепуха подошел к забою и схватился за голову. Экскаватор сидел в воронке по самый кузов. Слепуха посмотрел на Ивана и все понял. Тот хотел показать высший класс и решил вытащить экскаватор, пока нет Слепухи. Иван дал задний ход и залез еще глубже.

Слепуха живо представил себе, как его запишут теперь в аварийщики, начнут прорабатывать на всех оперативках, а то, чего доброго, и с экскаватора погонят.

Селиверстов стоял перед Слепухой и от стыда готов был провалиться сквозь землю вместе с экскаватором.

– Эх ты, - только и сказал Слепуха.
– Провалил машину.

– История на две недели, - заявил один из приехавших инженеров. Шутка сказать - вытащить сто шестьдесят тонн! Потребуется не менее пяти тракторов.

Слепуха с горечью смотрел на осевшую набок машину. Еще час назад она была послушной и сильной, а теперь ковш неуклюже уткнулся в глину: казалось, "Уралец" присел на колени.

И вдруг его осенило. Машина-то цела, в ней таится огромная мощь, куда больше, чем в пяти тракторах. Пусть же экскаватор вытащит себя сам!

– Иван, беги за шпалами. Да побольше тащи.

Иван помчался стрелой.

Слепуха уложил перед машиной прочный двойной настил из шпал и сел за рычаги.

– Отходи прочь!

Он положил ковш на шпалы, включил мотор напора. Со страшной силой ковш уперся в настил. Затрещали вдавливаемые в землю шпалы. "Уралец" словно встал на дыбы. Гусеницы с хлюпаньем вылезли из ямы, грязь текла с них ручьями. Слепуха включил скорость, и экскаватор медленно выбрался на настил.

Приехавший к вечеру Зенкевич с удивлением увидел, что Слепуха сидит за рычагами и "дает кубы".

– Зачем же ты меня вызвал из Калача? Все же в порядке.

– Была небольшая заминка. Сами управились.

После окончания смены Слепуха повел разъяснительную работу с Иваном:

– Думаю, тебе сегодня будет полезнее дома посидеть, почитать Белинского или Герцена. Может быть, найдешь там, как надо старших уважать. Присуждаю тебе наказание - три смены сидеть дома.

– Так вы меня не прогоните?
– обрадовался Иван.

– Посмотрим, - сказал Слепуха.

Весной 1950 года экскаватор № 186 перебрался на третий шлюз и начал копать котлован глубиной в пятнадцать метров. Почти два месяца работа шла хорошо, а в июне случилось непредвиденное.

"Уралец" опускался по настилам все ниже. Вот уже не видно с поверхности и стрелы с красными блоками на конце. Высокая стена, испещренная следами зубьев, поднималась перед машиной. МАЗы съезжали вниз к "Уральцу" и, забрав землю, тяжело взбирались на гору. Насосы день и ночь откачивали из котлована грунтовые воды.

Через каждые два-три часа Слепуха подъезжал к стене забоя, которая постепенно отодвигалась дальше. Он чувствовал себя уверенно, хотя машина как бы сидела в глубоком колодце. Сверху вдоль стены спускался черный кабель, питавший экскаватор. Неровный треугольник неба светился над головой.

...Прошло уже часа четыре, а стена земли ничуть не отодвинулась от экскаватора, даже как будто стала ближе. Слепуха обеспокоенно проверил рычаги - все в порядке, экскаватор не движется. Почему же земли не убавилось, ведь самосвалы полдня увозили ее?

Он остановил моторы, прислушался. Где-то наверху гудели самосвалы. Ухал копер. Рядом булькали насосы. Слепуха уловил еще один звук, слабый, неясный и незнакомый. Он посмотрел на стену забоя. Она почему-то стала более ровной и гладкой, кое-где была пронизана трещинами. С легким шумом катились вниз комки земли. Слепуха посмотрел вниз. Комки земли, скатывающиеся сверху, странно ворочались, будто под ними шевелилось что-то живое. Слепуха развернулся влево. На дороге, которая проходила поверху, мирно стоял самосвал. Водитель возился у мотора.