– Церковь не простит вас.

– Она поддержала нас. Один из специалистов, работающих в моей лаборатории, оказался активным деятелем "Пакс Романа", союза католиков-интеллигентов. Мы сошлись на том, что "Пакс Романа" получит сорок процентов возможной прибыли. Они исповедуют душу, мы - тело.

– Разве мысли можно продать?

– Они ценнее золота. Разумеется, не все. Нас интересовали люди одержимые, посвятившие всю жизнь решению какой-либо проблемы. Главным образом это были изобретатели. Мы составили обширную картотеку и подстерегали их последние дни. И даже чаще, чем мы думали, этих одержимых в последний момент озаряла гениальная догадка. Наш аппарат улавливал сверхъестественно яркую вспышку сознания и расшифровывал ее. Охота за идеями оказалась удачной. Теперь они охотятся за мной.

– Вы их обманули? Утаили прибыль?

– Утаил свои мысли. У меня тоже есть своя главная идея. Сокровенная и могущественная. Она нужна им. Они поклялись добыть ее любой ценой. Я знаю, как все произойдет. Меня убьют выстрелом в сердце. У них отличные снайперы. Потом в комнату ворвутся двое или трое. Они будут очень спешить. В руках у одного будет металлический колпак. Термоэлектрическим ножом они сожгут волосы у меня на голове - так быстрее, чем брить. Намажут голову вонючей электропроводящей пастой и наденут колпак. За это время другой подготовит записывающую аппаратуру.

– Так не будет. Мы сейчас же отправимся к окружному прокурору, он спрячет вас.

– Спрячет? Предоставит убежище в тюремной камере? Тогда меня убьет не снайпер, а каторжник, которому пообещают за эту крохотную услугу шикарный побег. А тот, с колпаком, примчится в камеру под видом тюремного врача.

– Мне жаль вас. Вы попались в собственную западню. У вас есть деньги?

– Девять тысяч эскудо. Ровно столько, сколько стоят похороны на кладбище Алто де Сан-Жоан.

– Долой похороны! Слушайте внимательно. У меня есть друзья студенты-медики. Мы поедем в Центральную больницу, в отделение для бедняков. Там вас зарегистрируют, знакомые студенты - они всегда дежурят по ночам, собачья вахта не для настоящих врачей - найдут у вас смертельную болезнь и отправят в госпиталь святой Евлалии. Но до святой Евлалии доедет только регистрационная карточка. За пару тысяч эскудо тамошний регистратор переложит карточку в ящик умерших и выдаст мне свидетельство о вашей смерти. С таким свидетельством я смогу официально оповестить кого угодно о вашей скоропостижной кончине. Словом, вам проштемпелюют билет на тот свет, но вы отстанете от поезда. Ловко?

– А дальше?

– Начнете жить заново под другим именем. Соглашайтесь, сеньор. Мы уже однажды проделали такой трюк с одним моряком, удравшим с военного корабля. Теперь он обзавелся новыми документами, плавает под чужим флагом и счастлив.

– Новые документы? Бумажки! А кто даст мне новую жизнь? Все кошмары последних лет останутся внутри меня. Старые язвы в новых лохмотьях - вот что вы мне обещаете... Я совсем пьян...

– А я спускаюсь вниз, чтобы позвонить из кафе в Центральную больницу.

4

В отделении для бедняков процедура осмотра похожа на ленивую игру со строгими правилами. Два-три вопроса, ответы на которые почти не слушают, и кивок в сторону санитара. Тот записывает фамилию, сердится на нерасторопность больного и выдает ему штаны с кургузой курткой без пуговиц. Сегодня большинство больных направляют в госпиталь святой Евлалии. Туда они должны прибыть уже в больничной униформе, и поэтому всех купают здесь в грязноватых ваннах. А на дворе их ждет маленький облупленный автобус. Впрочем, кто желает, может добираться самостоятельно...

– Сеньор презабавно выглядит в этой курточке.

– Я сам себя не узнаю. С меня содрали что-то большее, чем костюм. И ничего не дали взамен.

– Вы получили надежду! О-ля-ля! Она чего-нибудь стоит!

– Откуда у вас такая роскошная машина?

– Ухажер сестренки так расчувствовался, что дал мне эту карету на пару дней. Не машина, а дракон. Жрет бензин и километры, словно хочет получить первый приз на конкурсе обжор.

– Я вижу, вы привыкли держать в руках руль, отлично справляетесь с машиной.

– Возможно... Сейчас в госпитале святой Евлалии вас регистрируют как покойника. Умора!

– Завидую людям, которых веселят пустяки.

– Разве ваша собственная жизнь, сеньор, это пустяк?

– Сами видите, какой я жалкий трус. Вот и цепляюсь за жизнь. А достоин казни...

– Ну-ну, сеньор, не так мрачно!

– Вы знаете не все. После того как мой аппарат заставил говорить мертвых, дельцы из "Пакс Романа" взбесились. Торговля гениальными идеями оказалась слишком прибыльной. Они больше не хотели дожидаться естественного конца какого-нибудь дряхлого гения. Их агенты вооружились бесшумными револьверами и моими аппаратами. Они даже не нарушали тайну исповеди - я помог им исповедовать этих несчастных уже после смерти. Они прикончили Убико Хорхе. Это был гениальный изобретатель. И мой брат. Брат... Я виновен... Но кто мог предвидеть такой кошмар?.. Куда вы меня везете?..

– Мы поедем вдоль Тахо до Абрантиша. Там по железнодорожному мосту перескочим через реку и отправимся в долину Мондегу. Моя родина, сеньор! В долине сейчас цветет миндаль. Но к Абрантишу лучше подъехать днем. Полицейские, как филины, ночью зорче...

Они свернули с шоссе и остановили разгоряченную машину в изломанной тени двух низкорослых пальм.

– Выпьем, сеньор, за цветущий миндаль и наши успехи!

Стаканы пахли бензином.

– Хотел бы я знать, сеньор, о чем вы сейчас думаете?