Арабелла вынуждена была сделать над собой усилие, чтобы не топнуть ногой. Ей мешало то, с какой легкостью он без слов дал понять, что задерживается из-за нее. Она почти ощущала прикосновение его взгляда, словно птичье перо касалось обнаженной кожи.

Конюшня вдруг показалась ужасно тесной, и Арабелле захотелось закрыть глаза, не смотреть на него, на его мускулистую грудь и красиво очерченные бедра, обтянутые узкими бриджами. Она повернулась и пошла в глубь помещения, довольная тем, что старые сапоги так стучат. Бормоча себе под нос о работе, которую ей надо сделать, девушка начала запрягать Себастьяна в телегу.

Краем глаза она наблюдала, как Люсьен бросил последнюю лопату в тележку, а потом через голову надел рубашку. Ткань натянулась у него на плечах, мягкими складками спадая на талию. С откинутыми со лба волосами, в расстегнутой рубашке, он выглядел диким и соблазнительным, как теплое сладкое печенье.

Пытаясь успокоить дыхание, Арабелла взяла целую охапку кольев, которые Уилсон приготовил для изгороди. С какой стати она смотрит на Люсьена, как помешанный теленок? Она начала грузить колья на телегу, держась к нему спиной, чтобы он не заметил, как пылают ее щеки.

– Я скоро вернусь, – заявила она. – Это нужно отвезти на южное поле. Изгородь надо починить до начала дождей.

– Тогда нам надо поторопиться. – Хриплый голос раздался прямо у нее за спиной, дыхание ласкало ухо.

Арабелла закрыла глаза, дрожь в теле мешала ей думать. Если она немедленно не отодвинется от него, ее предательское желание будет очевидно для единственного мужчины, который не должен был никак на нее влиять. Продолжая отворачиваться, она сказала:

– Спасибо, но я не нуждаюсь в твоей помощи. Увидимся, когда вернусь.

Он сделал вид, что не понял намека. Вместо этого он протянул руку, взял у нее оставшиеся колья и отнес их в телегу. Он положил их поверх других, не обращая внимания на то, что портит свою превосходную рубашку.

Она со вздохом решила, что это еще одно различие между ними. Герцог Уэксфорд не считается с ценой простой сорочки, даже если она стоит больше, чем два платья Арабеллы.

– Гастингсу не понравится, что ты испортил рубашку.

Люсьен сделал вид, что не слышит, и продолжал грузить колья вместе с ней, уступая ей дорогу, когда оказывался у нее на пути к телеге. После того как последний колышек оказался погружен, Люсьен покосился на нее:

– Это все?

– Да. – Она поплотнее запахнула плащ. – Если тебя не затруднит, скажи, пожалуйста, миссис Гинвер, что я вернусь к обеду. – Не дожидаясь его ответа, она забралась в повозку и уселась прямо посередине сиденья, чтобы больше никому не осталось места.

Она взяла в руки вожжи, чувствуя, что Люсьен на нее сердито смотрит. Ее грудь дрогнула, как будто он прикоснулся к ней прямо сквозь тяжелый шерстяной плащ. Внезапно Люсьен забрался на сиденье рядом с ней. Он бесцеремонно отодвинул ее бедром, его крупное тело прижалось к ее телу, широкие плечи оказались притягательно близко.

– Что ты делаешь? – спросила она, отодвинувшись так, что край сиденья впился ей в бедро. Весь правый бок словно горел от его прикосновения.

– Помогаю тебе, – сказал он.

– Слезь, пожалуйста.

Он откинулся назад, прочно поставив ноги на пол, лицо стало непроницаемым.

– Люсьен, я не буду...

Он наклонился и поцеловал ее настолько неожиданно, что она не успела подготовиться. Его губы уничтожили остатки ее самообладания, сокрушая ее броню. Арабелла застонала и прильнула к нему, как будто боялась упасть.

Через несколько секунд Люсьен прервал поцелуй с приглушенным ругательством, в тишине громко раздавалось его дыхание.

Арабелла прижала пальцы к губам.

– Зачем это?

Улыбка смягчила его лицо.

– Я просто хотел проверить, такая ли ты приятная на вкус, как раньше. – Он подобрал вожжи и тронул лошадь. Себастьян двинулся с места. – Ты такая же, какой я тебя помню. Как мед, сладкая и ароматная.

Это была полнейшая чепуха. Опытный болтун привык ловить невинных женщин в сети безнадежной страсти, чтобы потом бросать их, когда ему вздумается. И все же она никак не могла успокоить биение своего сердца.

– Я не хотела, чтобы ты меня целовал.

– Правда? А мне показалось, что хотела. Иначе зачем было поднимать столько шума из-за моего предложения помочь, если... – Он бросил на нее долгий взгляд.

Она стянула ворот плаща у себя на шее.

– Если что?

– Если только ты не боишься, что мое присутствие разбудит чувства, которые ты так страстно пытаешься отрицать.

– О! Это самое тщеславное, бесполезное, смехотворное высказывание из всего, что я когда-либо слышала...

– Для леди ты слишком бурно протестуешь. Арабелла сжала руки в кулаки и засунула их в карманы.