И вдруг, о чудо, он сел.

Впервые за это время она перевела дыхание.

Лорен достала бутылку с водой и быстро приложилась к ней. Пес наклонил голову на бок. Таких умоляющих жестов она у животных еще никогда не наблюдала.

Как же, черт подери, она сможет дать ему воды? Лорен огляделась, ища какой-нибудь камень с впадиной. Ничего подходящего, а земля в мгновение ока впитает всю воду.

Сумеет ли он попить, если она направит струю воды ему на морду?

Нет, на такой риск она ни за что не пойдет. Затем Лорен подумала о том, чтобы сложить ладонь лодочкой и наполнить ее водой, но от перспективы того, что снова почувствует прикосновение его языка, ее передернуло.

Пес не сводил с нее глаз.

– Хорошо... Хорошо...

Лорен сжала бутылку, и ее ладонь наполнилась водой.

Пес ткнулся мордой в ее ладонь. Голова у него была не меньше, чем у Лорен. Язык казался огромным, скользким морским чудовищем. Зверь пил, пока бутылка не опустела.

Потом пес посмотрел на Лорен и завилял толстым обрубком хвоста. Лорен снова огляделась. Никого.

– Ладно, – сказала она, жертвуя ради пса остатком пробежки. – Пошли.

Пес оказался настоящим джентльменом и устроился во дворике перед ее студией после того, как опустошил целую миску воды. От предложенных овсяных хлопьев он отвернул нос. И все это время он сопел, сопел, сопел. Лорен решила, что ему слишком жарко, и поэтому он не ест.

Огромный. Настоящий гигант. Она попробовала прикинуть, сколько будет стоить прокормить такого. Все очень просто: он нашел себе нового хозяина. Такое решение оказалось не столь уж драматичным, когда Лорен сообразила, что вполне может позволить себе держать его, и что она его больше ни капельки не боится. О таких практических трудностях, как реакция Чэда или то, куда она будет девать пса на время своих длительных отъездов в Портленд, она пока не задумывалась.

– Пойду приму душ, – объявила она. – Скоро вернусь.

«Что ты волнуешься, – спросила она себя, заходя в студию. – Боишься, что он уйдет? Маловероятно. Лерой – вот она его и окрестила – похож на тех парней, которые задерживаются надолго». Среди ее знакомых есть несколько очень похожих на него. Самое последнее, что они могут выкинуть, так это уйти.

Лорен закрыла дверь в студию, опасаясь за хрупкие вазы, и начала тщательно мыться, обращая особое внимание на руки и ноги, облизанные собакой.

Когда она уже вытиралась, то снова услышала рычание, но теперь более громкое. Рычание напоминало гром, и кто-то, Господи, это должно быть Чэд, сказал:

– Спокойно, парень. Спокойно!

Но рычание звучало просто убийственно. Только сейчас она поняла, что этот зверюга на нее вовсе и не рычал.

Лорен выскочила во дворик и обнаружила там Чэда. С пепельно-серым лицом он стоял, прижавшись к стенке, а напротив него стоял Лерой. Зубы у собаки были оскалены, морда сморщена.

– Осторожней, Лорен, – дрожащим голосом предупредил Чэд. – Не подходи ближе.

– Прекрати! – громко крикнула Лорен псу. Лерой посмотрел на нее и перестал рычать.

– Лерой, ко мне!

– Лерой? – переспросил Чэд.

Собака легкой трусцой подбежала к Лорен, совсем как Плохой Преплохой Лерой Браун.

– Сидеть, – приказала она, начиная удивляться обретенной власти.

Пес сел.

– Молодец, – прошептала она.

Обрубок хвоста Лероя, как метроном, заходил вправо-влево.

Лорен подняла глаза и заметила, что некая часть Чэда тоже совершает возвратно-поступательные движения, правда, не столь ритмичные: его щека дергалась, как хвост перепуганной кошки.

– Я случайно его нашла, – запротестовала она.

– Твой хороший дружок Лерой? Ты просто нашла его. И где же? На бандитской сходке?

– Там, – Лорен махнула рукой в сторону леса. – Он там был один-одинешенек.

– Не понимаю, зачем ты это сделала. Уж слишком хороший компаньон...

– Он очень хорошо ко мне относится.

– Ну что ж, это перевешивает все разумные аргументы.

– Он страдал от жажды. Там он мог погибнуть.

– Да. Но он мог убить тебя.

– Ну нет. Ты хочешь сказать, что боишься, что он мог убить тебя. А у нас с ним прекрасные отношения. Он большой, он сильный, он симпатичный, он умный. И он меня слушается.

«Образцовый парень», – подумала она, но вслух это сказать не рискнула.

– А ты знаешь, что именно на таких псов вместе с питбулями выпадает пятьдесят процентов всех покусанных за год людей по стране?

Чэд, когда хотел что-то доказать, с чем она никогда и ни за что не согласилась бы, всегда прибегал к какой-нибудь статистике.

– Сюда входят укусы полицейских собак? Это явно в данной статистике не учитывалось.

– Не знаю, – честно признался Чэд.

– Послушай, если бы у Лероя возникло такое желание, то он давно бы уже слопал нас обоих на завтрак.