– Я – Рэчел Ортис. – Она протянула Рэну золотое кольцо. – Моя мать… была куртизанкой.

Рэн внимательно посмотрел на гостью, затем на кольцо.

– Ваш отец, Грэнвил Монтгомери, провел некоторое время с моей матерью в Мадриде. Я появилась на свет после их непродолжительной связи. – Гостья, казалось, ничуть не стеснялась своего происхождения, и Рэну это понравилось. – Меня в младенчестве отослали в монастырь, а совсем недавно я узнала о смерти матери. Она ничего не оставила мне, сеньор Монтгомери, кроме письма, открывающего тайну моего рождения, и вот этого кольца, подтверждающего ее рассказ. Ваш – наш – отец подарил его ей.

– Оно, собственно, ничего не означает. – Рэн положил кольцо на край стола, но гостья не взяла его.

– Быть может, это больше убедит вас? – Рэчел вручила ему маленький пакет. С неожиданной для него самого поспешностью Рэн развязал тесьму и увидел стопку писем. Узнав почерк отца, он выбрал одно из них. Отец признавался в одиночестве и в страстной любви к той, кого называл Розой, и к их будущему ребенку.

Охваченный гневом, Рэн отвернулся от Рэчел. О, как бы он хотел избавить себя от удовольствия лицезреть сестрицу. Но его воспитывали как джентльмена, а Рэчел Ортис как-никак его сестра, хотя полной уверенности в этом он не испытывал. Да, ему следует вести себя, как настоящему Монтгомери. Но этот визит переполнил чашу его терпения.

– Итак, что тебе нужно от меня, сестра? – спросил Рэн, присев на край стола и скрестив на груди руки.

– Я совершенно одна… – начала она слабым голосом. – Мне негде жить, я не могу даже мечтать о замужестве…

– Ты девственница? – прервал он ее. Рэчел вскинула голову и залилась румянцем.

Возмущение гостьи не произвело на Рэна ни малейшего впечатления.

– Насколько я понимаю, ты просишь у меня помощи, верно?

Она кивнула.

– Тогда я должен кое-что знать о тебе. – Рэн опустился в кресло. – Хотя не уверен, что мне следует помогать тебе.

Рэчел взглянула на Рэна с неожиданной твердостью.

– Ты суровый человек, Рэнсом Монтгомери. И на редкость бессердечный.

– Не стану убеждать тебя в обратном, сестрица. – Он равнодушно пожал плечами. – Вот уж не предвидел твоего появления.

Рэчел, обескураженная его насмешливым тоном, опустила глаза. В душе Рэна проснулась жалость. Он упрекнул себя за грубость и оскорбительные намеки. Что ж, Рэчел вполне вписалась бы в английское общество. Воспитанная в монастыре, она была целомудренна и могла бы составить счастье какого-нибудь молодого человека. Ее сомнительное происхождение, вероятно, никого особенно не смутило бы. В конце концов, Рэчел ведь тоже Монтгомери. Рэн едва не расхохотался от нелепости ситуации, но вовремя взял себя в руки. Собственное происхождение постоянно терзало его, а тут еще так некстати очередное доказательство бурной жизни отца.

Рэчел молча наблюдала, как он зажег свечу и начал что-то быстро писать на клочке бумаги.

– Будь готова через три часа. Мы отплываем в четыре утра, с началом отлива. Я пошлю за твоим багажом. Через десять часов наш корабль встретится с другим, и ты на него пересядешь.

– Могу ли я спросить, куда ты собираешься меня переправить? – В голосе Рэчел прозвучала обида. Он взглянул на сестру, сложил письмо, растопил на свече сургуч и запечатал послание.

– В мой дом, Рэчел, – ответил Рэн. – Там никто тебя не обидит. – В его голосе не было мягкости и сочувствия, он говорил как человек, привыкший повелевать и не терпящий неповиновения. Рэн подошел к двери и позвал Дахрейна.

– Дахрейн, это мисс Ортис, моя… сестра. – Рэн словно не замечал недоумения юнги. – Проследи за тем, чтобы она хорошо устроилась в свободной каюте, и вели Кастильо охранять ее. – Он холодно взглянул на гостью. – Ты не должна появляться на палубе и прошу тебя подчиняться мне, понятно?

Он не собирался объяснять сестре, что женщина в этой стране, а уж тем более на корабле, всегда доставляет одни неприятности. Ему не хотелось говорить и о том, что ее присутствие на борту едва ли понравится команде. «Стоит только Кастильо взглянуть на нее своим единственным глазом, – подумал Рэн, – как Рэчел сама запрется в своей каюте».

– Все это делается лишь ради твоего благополучия. – Рэн протянул сестре запечатанное письмо.

Дахрейн уставился на Рэчел, ожидая, когда она последует за ним.

Рэчел, чуть помедлив, вняла Рэна за руку.

– Спасибо, брат. Я заберу кольцо и письма, когда они больше не будут тебе нужны.

Она направилась за Дахрейном.

Захлопнув дверь, Рэн прошелся по каюте и остановился у стола.

Он выдвинул верхний ящик, достал оттуда коробочку, откинул крышку и, взяв кольцо, лежавшее на бархатной подушечке, сравнил его с тем, что оставила Рэчел.

Сомнения рассеялись. На обоих были одинаковые изображения орла, распростершего крылья, – герб дома Монтгомери.

– Да, отец, ты заставил меня задуматься над моим собственным происхождением. Интересно, сколько еще раскидано по белу свету твоих наследников с доказательствами, подобными этому?

Рука в перчатке появилась и исчезла, насыпав монеты в протянутую ладонь человека в халате. Тот выбрал одну из них и попробовал ее на зуб.

– Где и когда?