Он вошел в сквер. Парни, наседавшие на бритоголовых, были такими же крепкими, как они, знали кое-какие приемы борьбы, но уже порядком выдохлись, к тому же появление Беляева было внезапным. Они слишком поздно среагировали на появление нового противника. Олег подошел к тем, которые лупили бритого ногами, взял двух из них за шеи и, с силой встряхнув, столкнул лбами. Они тут же вырвались, но Беляев увернулся от ударов и сам влепил ближайшему к себе амбалу хук справа в челюсть. Мытищинцы, не ожидавшие подмоги, изумленно выпучились на него. Потом, отлепившись от металлической сетки ограждения, к которой их прижали, с яростным ревом бросились на своих противников.

Тут, наконец, охранники бара сочли возможным вмешаться в драку. Лениво помахивая дубинками, они направились к скверу. Обе враждующие стороны поспешно покинули поле боя. Двое мытищинцев подхватили своего товарища, безуспешно пытавшегося подняться с земли, и оттащили в безопасное место к машинам. Тот стонал, морщился от боли и надрывно кашлял.

— Ну, как ты, Долдон? — Один из бритых наклонился над ним.

—Дышать… больно… — с усилием выговорил потерпевший.

— У него переломаны ребра, — со знанием дела сказал Олег, стряхивая с брюк налипшую траву.

Оставив товарища лежать, мытищинцы принялись приводить себя в порядок. У обоих лица были разбиты в кровь, причем у одного была разодрана щека осколком бутылочной «розочки», и кровавый кусок мяса отвратительно свисал со скулы. Кровь из раны текла потоком, заливая майку на груди. Парень стонал от боли и грязно ругался, прижимая к лицу какую-то тряпку, которая вся пропиталась кровью.

Смуглый молодчик, которому повезло относительно больше остальных, достал из кармана радиотелефон и принялся стучать пальцем по кнопкам.

— Гады! Разбили! — Он швырнул радиотелефон в кусты.

— Я вернусь и взорву этот хренов «Динго» к чертовой матери! — ревел бритоголовый с разорванной щекой. — Приведу братву и перешмаляю всех!

Смуглый мрачно посмотрел на Беляева.

— А ты-то чего ввязался? Какого тебе рожна надо?

— Просто не люблю, когда четверо лезут на одного, — сказал Олег.

Губы парня на миг раздвинулись в дружелюбной улыбке.

— Ладно. Может, и мы как-нибудь подсобим тебе.

— Ты запомнил того тощего, который разодрал мне лицо? — спросил у него напарник. — Он у меня не уйдет! Из-под земли достану! Завтра завалимся сюда и наведем шмон в этом «Динго»…

Олег с минуту раздумывал, как бы поудобнее начать разговор о налете на обменный пункт, чтобы не вызвать лишних подозрений.

— Наверное, эти хмыри, которые на вас напали, — из этих, как их… да, мытищинские! — сказал он. — Их группировка контролирует этот район. Так что вам бы лучше с ними поосторожней.

Оба парня переглянулись. Лежавший на земле Долдон перестал стонать и прислушался к разговору.

— Мытищинские — крутые ребята, я слышал о них, — продолжал прикидываться незнайкой Олег. — Грабанули обменный пункт и инкассаторскую машину на Профсоюзной. Слышали, наверное? Сразу троих завалили. Так что вы еще дешево отделались. Хорошо, хоть живы остались.

По липу смуглого снова пробежала усмешка. На этот раз снисходительно-торжествующая.

— Мытищинцы — это мы, чтоб ты знал, — сказал он. — А они — падаль, сопляки паршивые, козлы. А насчет обменки на Профсоюзной — тут мы не при деле…

— Это Киса! — прохрипел бандит с разодранной щекой. — Его работа!

— А что, может, и его, — подумав пару секунд, сказал смуглый.

— Не может, а точно! — настаивал разодранный. — Его братва уже брала инкассаторов у мебельного на Кравченко! И тоже замочили одного!

Олег уже заметил, что при упоминании о Кисе на лицах бандитов отразилась злоба.

— Да, это Киса, его почерк, — окончательно согласился смуглый.

— Киса, сволота, дождется у нас, — прохрипел с земли Долдон. — На прошлой неделе двоих наших замочил у «Анкора».

— Всех его стрелков скоро перешмаляем, а самого повесим вверх ногами за яйца, — сказал смуглый. — Киса инкассаторов мочит, а из-за него менты наших шпыняют, потому что тут наша территория… Долдон, ты хоть идти можешь? — Он наклонился к лежащему напарнику.

Долдон, испуская стоны и морщась от резкой боли, попытался подняться. Смуглый подхватил его под мышки.

— Сваливать надо, слышьте? — заговорил разодранный, тревожно озираясь. — Сейчас здесь будут менты!

— Терпи, Долдоша, терпи… — говорил смуглый, таща скрюченного от боли напарника к обочине тротуара.

— Эти жлобы, которые сейчас на вас напали, — люди Кисы? — спросил Олег у молодчика с разодранной щекой.

— Ты что, смеешься? Кисы! Тогда бы от нас мокрое место осталось! Ничего, недолго им гулять… До субботы. Соберем всю братву, и кранты. Оттрахаем под самый корень.