Он не сомневался, что без труда уйдет от пожилой ярко-красной тележки на своем мощном полноприводном звере. Собственно, “форд” давно должен был отстать, и тот факт, что он все еще упрямо маячил в зеркале заднего вида, можно было объяснить только высочайшим мастерством водителя. Этот тип как-то ухитрялся сохранять скорость и при каждом маневре выигрывал у Севрука то секунду, то полсекунды, а то и какую-нибудь сотую ее долю, но вот именно выигрывал, а не проигрывал. Вадиму оставалось уповать только на то, что за городом, где нет необходимости маневрировать, это преимущество водителя “форда” потеряет всякое значение, а на первый план выйдут более привычные, конкретные и солидные вещи – мощность двигателя и возраст автомобиля, например.

Севрук проскочил по эстакаде над железнодорожными путями и помчался по Ярославскому шоссе. Здесь стало посвободнее, и красный “форд” начал заметно отставать.

– Москва – Воронеж, хрен догонишь! – радостно выкрикнул Севрук, глядя в зеркало заднего вида.

Он еще немного прибавил газу, хотя в последние несколько минут его не покидало ощущение, что делать этого не стоит. Купленная за бешеные деньги у белорусских “гонщиков” на рынке машина на ста пятидесяти километрах в час начинала неприятно рыскать, а когда стрелка спидометра подобралась к следующей отметке, Севрук почувствовал, что управлять джипом стало по-настоящему трудно. Ручная лошадка начала проявлять характер, и Севрук боялся, что, разогнавшись еще немного, может отправиться прямиком на небо.

– Суки, – горько прокомментировал эту неприятную ситуацию Севрук, – и тут развели! Кругом жулье, что ты будешь делать!

Его огорчение было совершенно искренним. В свое время он продал столько битых, перекрашенных, краденых, ржавых, ни на что не годных автомобилей, после соответствующей обработки выглядевших не хуже новых, что был на сто процентов уверен: с ним такой номер не пройдет. И вот, извольте! Машине два года, движок и подвеска в полном порядке, рулевое тестировал неделю назад, на спидометре каких-то жалких полторы сотни, а этот гроб так и норовит соскочить с дороги! Геометрия кузова, подумал Севрук. Все дело в том, что эти козлы нарушили геометрию кузова. Наверное, машина все-таки была битая, и ремонтировали ее, что называется, на колене… Есть такие умельцы: берут две битых тачки, отрезают от одной передок, от другой – зад, сваривают, шлифуют, красят, и получается не машина, а звоночек… С виду, разумеется. И выползают все недостатки именно тогда, когда от скорости и управляемости машины зависит твоя жизнь.

От всех этих обидных и горьких размышлений его нога словно сама собой ослабила давление на педаль акселератора. Скорость упала до ста тридцати, и машина снова пошла как по ниточке. Настроение у Сев-рука улучшилось, тем более что красная “сьерра" окончательно затерялась где-то позади.

Пост ГИБДД он прополз буквально по-пластунски, мертво держа на спидометре положенный сороковник. После бешеной гонки по московским улицам такое движение было сродни езде на инвалидной коляске. Севруку казалось, что его голова оторвалась от тела и стремительно летит впереди машины, время от времени с неохотой возвращаясь назад, чтобы посмотреть, как там дела, и слегка подкорректировать курс.

Сразу же за постом он снова разогнал машину, посмотрел в зеркало и выругался: красный “форд” продолжал погоню. Он был тут как тут во всей своей красе, и Севрук окончательно понял, что отделаться от этого подонка будет сложнее, чем ему казалось поначалу.

…Развязка наступила уже на десятом километре Ярославского шоссе, когда Севрук, стремясь объехать тащившегося во втором ряду совка на “москвиче”, опрометчиво принял не влево, а вправо. Перед ним вдруг, словно из-под земли, возник косо стоявший на трех колесах грузовик. По глазам ударили ритмичные вспышки аварийной сигнализации, красный жестяной треугольник предупреждающего знака с дребезгом отлетел в кювет, отброшенный бампером джипа. Севрук крутанул руль влево, с опозданием поняв, что сделал это чересчур широко и резко. Его неудержимо несло по мокрому от дождя асфальту на полосу встречного движения, прямо под колеса тревожно гудящей фуры. Севрук крутанул руль в обратную сторону, джип выписал на мокрой дороге немыслимый вензель. Тормозные фонари полыхнули тревожным красным огнем, когда Севрук попытался остановить неудержимо рвущуюся в полет машину. Удержаться на дороге это ему не помогло, но жизнь себе Севрук сохранил – по крайней мере, на какое-то время. Джип юзом прошелся по обочине, вспахивая ее протектором широких покрышек, и медленно, устало соскользнул носом в кювет, обиженно задрав к небу высокую черную корму.

Севрук, который по многолетней привычке игнорировал ремень безопасности, больно приложился физиономией к верхнему краю рулевого колеса. Рот его наполнился кровью, и, пошуровав внутри языком, Вадим пришел к выводу, что разбил верхнюю губу и сильно расшатал пару передних зубов.

Он еще сидел неподвижно, постепенно приходя в себя и слушая, как по крыше машины барабанит дождь, когда в кармане его пиджака зазвонил мобильный телефон. Севрук вынул трубку из кармана и ответил на вызов, тупо глядя, как от мокрого капота, как от загнанной лошади, поднимается белый пар.

– Вадим Саныч, вы целы? – встревоженно спросил смутно знакомый голос в трубке.

– Относительно, – буркнул Севрук. – Кто это?

– Это Мухин Алексей… Из группы Караваева. Ну, Муха я, неужели не помните?

– А, Муха, – все еще туго соображая, сказал Севрук. Он оглянулся и увидел красный “форд”, который медленно подъехал и остановился в нескольких метрах от его завалившегося в кювет джипа. Из “форда” никто не вышел, и это почему-то напугало Вадима больше всего. Он вдруг решил, что красная “сьерра” будет стоять здесь и терпеливо ждать, пока он выберется из кювета, чтобы немедленно возобновить безумную гонку на выживание. – Слушай, Муха, – быстро заговорил он в трубку. – Хорошо, что это ты. Я на Ярославском. На меня тут наехали какие-то… Загнали в кювет, чуть богу душу не отдал…

– Загнали, говорите? – каким-то странным тоном переспросил Муха. – Ну, Вадим Саныч, ну, ей-богу! Что вы, в самом деле! Это ж я! Максим Владимирыч велел вас пасти на всякий пожарный случай, чтобы, значит, чего не вышло… Ну, обычный эскорт, елы-палы! А вы как с цепи сорвались. Я думал, у меня движок выскочит и вперед машины побежит.

– Чего? – раздельно, по складам, спросил Севрук, не в силах поверить услышанному. – Это я от тебя, что ли, когти рвал?

– Ну натурально! – весело ответил Муха. Севрук оглянулся. Передняя дверца “сьерры” со стороны водителя была открыта, и Муха, высунувшись под дождь, весело махал ему рукой с зажатым в ней телефоном.