И если судьбе будет угодно, то он, Глеб Сиверов, вновь выйдет победителем. Но это в будущем. Пока же единственное, что хоть как-то радовало и успокаивало Глеба, это то, что теперь он, как и прежде, работает в одиночку: хоть и вынужден рассчитывать только на свои силы и на везение, но и отвечает только за свои глупости, промахи и неудачи.

До сих пор фортуна ему не изменяла. Все удавалось так, как он планировал.

Молодой хирург Федор Казимирович Козловский дни и ночи проводил в Центральной клинической больнице, готовясь оперировать президента. Время от времени, чтобы выспаться, он приезжал домой. Естественно, теперь он не пользовался своим автомобилем – к его услугам была машина из охраны президента, которую сопровождали еще две машины. С включенными сигнальными маячками неслись они по ночной Москве прямо к дому хирурга. Подъезд и квартира охранялись.

А Глебу Сиверову необходимо было во что бы то ни стало встретиться с хирургом Козловским, встретиться и переговорить, убедить Федора Казимировича действовать по тому плану, который Глеб ему предложит. Но как устроить подобную встречу, как заставить хирурга поверить, что он, Глеб Сиверов, не имеет никакого отношения к врагам государства, замыслившим сломать хрупкую систему управления, Сиверов не знал. ЦКБ находилась под контролем людей из охраны президента. На крышах ЦКБ сидели снайперы, территория охранялась так тщательно, что и мышь не проскочила бы.

Оставался открытым вопрос: кто обеспечивал охрану больницы? Враги или друзья?

После дня наблюдений Глеб понял, что все его планы могут сорваться. Все те способы, которыми Глеб обычно пользовался в подобных ситуациях, казались неприемлемыми.

И все-таки он придумал.

Сиверов связался с генералом Потапчуком. Естественно, Глеб звонил по телефону, которого, кроме него, никто не знал, и, следовательно, подслушать их разговор никто не мог.

– Генерал, – начал Глеб после короткого приветствия, – мне нужна ваша помощь.

– Говорите, говорите, – сухо и официально сказал Потапчук, и Глеб догадался, что генерал сейчас не один – продолжать разговор нежелательно.

Сиверов прервал связь. Только через час генерал сам позвонил Глебу. Тот в это время сидел в машине, наблюдая за подъездами к ЦКБ.

– Ну, Глеб Петрович, рассказывайте, что у вас.

– А у вас, генерал? – вопросом на вопрос ответил Глеб.

– Меня обложили, как в былые времена, когда я еще служил в разведке на территории предполагаемого противника. Я даже и не подозревал, что они, черти, могут так хорошо работать. Каждое мое движение контролируется, каждая бумага, которая попадает на мой стол, уже прочитана. В общем, я парализован и почти не могу двинуться.

– Где вы сейчас, генерал?

– Сейчас я в туалете, откуда и разговариваю с вами.

«Ничего себе! – подумал Глеб. – Если Потапчук может разговаривать со мной только из туалета, значит действительно старика ведут так, что ни вздохнуть ни охнуть… Значит, наши опасения не напрасны».

– Генерал, мне надо встретиться с доктором Козловским во что бы то ни стало. Я придумал ход, но мне нужна ваша помощь.

– Что я должен сделать, Глеб Петрович?

– Я хочу попасть в ЦКБ, в кабинет доктора Козловского под видом журналиста. Это единственный способ. Я придумал его, увидев интервью Козловского корреспонденту НТВ по телевизору.

– Ну что ж, Глеб Петрович, тут я, пожалуй, могу оказать вам помощь.

Завтра поезжайте в «Известия» и обратитесь к… – генерал назвал фамилию, – вам выдадут все документы, тогда сможете действовать, как журналист.

– Документы будут на имя Федора Молчанова?

– Да, Глеб Петрович. Руководство газеты договорится с охраной президента.

С кем – с кем, а со средствами массовой информации охрана президента ссориться не хочет.

Все получилось так, как обещал генерал Потапчук.

На следующий день с настоящими документами корреспондента газеты «Известил», преодолев массу кордонов, Глеб попал-таки в Центральную клиническую больницу. Подлог обнаружить было недолго, но Сиверову удостоверение требовалось часа на два, не больше.

Доктор Козловский вошел в свой кабинет. Глеб уже ждал его:

– Добрый день, Федор Казимирович.

– Извините, но у меня мало времени, Федор Анатольевич.

– Можете называть меня просто Федором, – сказал Сиверов, сжимая ладонь кардиохирурга в крепком рукопожатии.

– У меня, Федор, действительно мало времени. Так что быстрее задавайте свои вопросы.

Глеб вытащил из сумки диктофон и поставил его на стол.

– Хотите кофе? – предложил Козловский.

– Не откажусь.

И пока Федор Казимирович ставил на стол два кофейных прибора, Глеб пощелкал клавишами диктофона, снабженного спецприспособлениями, внимательно следя за мигающими лампочками индикации. Слава Богу, никаких подслушивающих устройств в кабинете хирурга не оказалось.

– Можно я сделаю короткий звонок из вашего кабинета и сообщу, что я на месте?