– Какая ярость должна в человеке гореть, чтоб землю так рыть! – восхитился он и вдруг мгновенно забыл о яме. – Пошли! Я что пришел-то! Пошли скорей!

– На обед, так еще рано… – начал было Русинов, но Петр Григорьевич возбужденно потянул за рукав:

– Какой обед? Идем, что-то покажу! Увидишь – про обед забудешь!

Его глаз с расширенным черным зрачком ликовал.

Русинов и не подозревал, что на пасеке, пока он ковырялся в раскопе, гостей увеличилось втрое. Возле избы лежала куча огромных рюкзаков с притороченными к ним палатками и спальными мешками, а отдельно, в чехлах, треноги и какие-то приборы. Шесть человек с лопатами в руках что-то копали метрах в ста от пасеки, наверное расчищали площадку для лагеря. После прошлой ночи, когда в этом глухом углу они остались вдвоем с Ольгой – дядю Колю можно было не считать, – он ощутил свободу и какой-то радостный, выжидательный покой. Теперь даже появление шести человек показалось Русинову многолюдьем, московской толчеей. И сразу куда-то пропало очарование тишины, пустынного места; незнакомые, чужие люди отнимали у него то равновесие души, что установилось уже за эти несколько дней на пасеке. Судя по вещам, приехали какие-нибудь альпинисты или геологи, а это значит, по вечерам, когда начинают петь ночные птицы, будешь слушать ор, гам, гитарный дребезг. По крайней мере, с неделю, пока не устанут либо не затоскуют и не научатся слушать тишину.

Эту новую команду гостей, похоже, привез откуда-то Петр Григорьевич и теперь ликовал от обилия народа.

– Ох, сейчас как весело будет! На целый месяц приехали!

Чтобы не показывать своих чувств, Русинов ушел к бане, где возле чана дежурила Ольга. Видимо, она тоже была не в восторге. Дядя Коля лежал распятый и заваленный парящей пихтовой лапкой.

– Вам еще рано, – заметив любопытство Русинова, сказала она. – Сеанс будет после обеда.

– Меня зачем-то Петр Григорьевич притащил, – сознался он и отошел от чана – не подпускала и близко! – Я там мирно ловил рыбу… Только клюнуло, а он – пошли!

– Не оправдывайтесь!

– Оля, не знаете, что за представление будет? – спросил Русинов и сел с ней рядом на скамеечку возле бани. – Говорит, покажу что-то, – не показывает…

– Известно что! – усмехнулась она. – Опять будут учить летать.

– Летать? – изумился он. – На дельтаплане, что ли?

– Да… Третий год пошел. – Она вздохнула. – В позапрошлом году был вывих шейных позвонков, в прошлом году – руку сломал, лучевую кость… Что нынче будет?

– Это что за люди?

– Это не люди, это пришельцы-«тарелочники», – серьезно сказала Ольга. – Погодите, сюда еще «снежные человеки» нагрянут…

– Ну, и летают здесь «тарелки»?

– Представьте себе, каждую ночь!

– Почему же мы не видели? Вчера, например.

– Пока пришельцев нет здесь – «тарелки» не летают, – объяснила она. – Редко-редко… А как приедут – десятками. Они говорят, это у них период активности начинается. Вот и приезжают к этому периоду. Может, уже сегодня полетят.

Русинов никогда не видел этих «тарелок», хотя рассказов о них наслушался достаточно. Одно время проблемами НЛО заболел сосед по московской квартире и заразил тогда его десятилетнего сына Алешу. Тот обклеил себе комнату снимками с какими-то неясными пятнами различной формы и погрузился в литературу. Благодаря этому он стал читать по-английски и в конце концов увлекся языком – и то польза.

– Пойдем смотреть на «тарелки»? – предложил он, оживившись.

– Погодите еще, – остановила Ольга. – Как полеты пройдут. А то свернет себе шею, Икар…

– А они существуют, эти «тарелки»? – спросил Русинов. – Или плод зрительной фантазии? Галлюцинации?

– Не знаю, – пожала плечами Ольга без всякого интереса. – Я каждое лето вижу, летают. В прошлом году больше появлялись во-он оттуда, – она указала за речку. – Иногда из-за хребта вылетают… Да сами увидите.

– Ну а снежные люди?

– Эти в горах где-то живут…

– И что, видели?

– Сама не видела, – улыбнулась она. – Но у меня дома куча фотографий. Мне один «снежный человек» подарил. Ухаживал тут за мной и подарил.

– За вами ухаживал снежный человек? – рассмеялся он. – Любопытно! Я вас ревную!

– Жалко, что не настоящий, – серьезно проговорила она. – А этот был как раз по вашему профилю…

– А они есть, настоящие?

Ольга помолчала, и Русинов в короткую эту паузу уловил в ее глазах тень какой-то давней мечты, ставшей сейчас уже просто воспоминанием и тоской. Вдруг ему вспомнилась Инга Чурбанова, спасенная Данилой-мастером. Детский ее рассказ с течением времени отчего-то все меньше походил на сказку.

– Наверное, есть, – проговорила Ольга. – Только не такие, как на фотографиях… Там они похожи на обезьян. Подозреваю, что подделка. Фотомонтаж.

Русинов отыскал палку, чтобы начертить на земле таинственный знак и показать Ольге, и не успел. От избы вприпрыжку бежал возбужденный Петр Григорьевич.

– Ага! – закричал он, словно поймал Русинова на месте преступления. – Да ты, рыбак, не промах! Вижу, на кого удочку забрасываешь! Какую рыбу белугу выловить хочешь! На минуту оставить нельзя!..

Он заглянул в чан, пощупал рукой пихтолапку, занырнул поглубже – остался доволен.

– Ну, идем! – приказал он. – А то вон ветер подымается, погода портится, скорей! И ты, костоправша, собирайся! – Он снова сунулся к чану. – Эх, пермяк-солены уши, не поглядишь! Ну ничего, лежи. Как одыбаешься, ходить начнешь – посмотришь!

Пришельцы уже вытащили дельтаплан на взлетную полосу, только что удлиненную, и теперь кружились возле него. Русинов обрадовался, что лагеря «тарелочников» здесь все-таки не будет: Ольга сказала, будто они сегодня же уйдут выше в горы, чуть ли не до самого перевала, где у них есть свой, давно обжитый стан и откуда виден горизонт на сотню километров.