Ну и ладно, поглядим, как дальше дело повернется..

Надежда хотела было что-то сказать, но вдруг из ее сумочки послышалась песенка кота Леопольда из популярного советского мультфильма как светит солнце золотое и весело плещется синяя река.

Надежда выхватила из сумки мобильник и поднесла его к уху. Она не сомневалась, что звонит муж, однако в трубке раздался совершенно другой голос.

— Это я, — проговорил незнакомый мужчина.

— Я бывают разные, — машинально ответила Надежда.

— Ну, это Валентин…

— Ах, Кулик! — до Надежды наконец дошло, с кем она разговаривает.

— Ну да.., я избавился от слежки…

— С чем вас и поздравляю! — осторожно заметила Надежда.

— Нет, я совершенно уверен! Я проехал несколько остановок в метро, пересел на другую линию, еще проехал…

— Совершенно не обязательно вдаваться в такие подробности! — Надежда не сумела сдержать раздражение, которое у нее почему-то вызывал этот человек. — А что вы звоните-то?

— Может быть, мы снова встретимся и вы передадите мне кейс?

— Да ради бога! Мне очень хочется побыстрее избавиться от него и забыть всю эту историю, как страшный сон!

«Но перед этим я уж обязательно вызнаю у тебя все про этот чертов чемодан, и что в нем находится! — мысленно добавила Надежда, если понадобится тянуть из тебя информацию клещами, я это сделаю, рука не дрогнет!»

Очевидно Валентин Кулик не умел читать чужие мысли, тем более по телефону, потому что он радостно согласился:

— Ну, тогда назначайте время и место…

— Время — через час, а место — то же самое, Витебский вокзал…

— Что у вас за страсть к этому вокзалу? — удивился Кулик. — Вы что, очень любите путешествовать?

— Я обожаю сидеть дома и готовить мужу обеды! — раздраженно ответила Надежда, малость покривив душой. — Неужели так трудно догадаться? Чемодан находится на вокзале, в камере хранения, поэтому мы там и встречаемся!

— А, ну ладно, значит, через час на том же месте… — и Кулик отключился.

— Можно, я поеду с вами? — неожиданно подала голос Вера.

— Куда? — удивленно спросила Надежда. И зачем?

— Затем, что хочу наконец узнать, кто убил Катю! — крикнула Вера. — И кто следил за мной, и за каким чертом я им понадобилась!

— Тише ты! — рассердилась Надежда. — Чего орешь-то? Вон люди оглядываются!

— Ну пожалуйста! — взмолилась Вера. — Все равно идти некуда, в музей неохота, а дома у меня сами понимаете, та еще обстановочка…

— Ну ладно, — Надежда пожала плечами. Поехали. Тем более, что эта встреча тоже связана с твоей историей…

Про себя она подумала, что неплохо держать эту подозрительную девицу в поле зрения — так, на всякий случай…

Через сорок минут они уже были на вокзале.

На этот раз Надежда решила получить кейс, не дожидаясь Кулика. Женщины спустились в камеру хранения, и дежурный, бравый отставник с лихо закрученными усами, проверив паспорт Надежды и ключ, проводил ее к ячейке. Надежда открыла ячейку, забрала пакет, в который был упакован кейс, и вышла к Вере. Они направились к лестнице, и вдруг Вера окликнула Надежду Николаевну:

— У вас дыра на колготках!

— Вот черт! — Надежда наклонилась и разглядела здоровенную, очень заметную дырку. — Наверное, в камере хранения за что-то зацепилась!

Безобразие какое, совершенно новые колготки, в первый раз надела!

До встречи с Куликом оставалось десять минут. Надежда остановилась возле двери с изображением женского силуэта и сказала Вере:

— Подожди меня здесь, я ненадолго, попробую хоть внутрь сдвинуть…

Она протянула Вере пакет и скрылась за дверью.

Неожиданно вокруг забегали озабоченные люди в железнодорожной форме. Вера отступила к стене, прижимая к груди пакет. Где-то под потолком кашлянул и ожил репродуктор, неразборчивый женский голос гулко проговорил:

— ., покинуть здание вокзала! Срочно покинуть…

Выдав эту непонятную реплику, репродуктор снова умолк.

Вера растерянно оглядывалась, пытаясь понять, что происходит. Вдруг откуда-то из боковой двери появились несколько решительных рослых парней в форме МЧС. Подбежав к Вере, один из них схватил ее за локоть и, не говоря ни слова, потащил к лестнице.

— В чем дело? — Вера попыталась вырвать руку, но парень держал ее, как клещами, и Вере ничего не оставалось, как безвольно следовать за ним.