А потом бросила листочек на столик возле телефона, и он наверное упал, когда Катя боролась с убийцей. Кошмар какой!

Повинуясь неосознанному импульсу. Вера набрала телефонный номер, указанный возле фамилии Кати. Что номер не домашний, это точно, поскольку на улице Фиолетова номера не такие. Ответил Вере механический голос:

— Вы позвонили в брокерскую контору Игоря Шерстенникова. С вами говорит автоответчик.

Оставьте свое сообщение после длинного сигнала или пришлите по факсу.

"Вот как, — подумала Вера, бросая трубку, стало быть Катя работала в брокерской конторе.

А что, вполне может быть, вид у нее был весьма деловой…"

Наконец в сумочке нашлась и бумажка с телефоном Надежды Николаевны.

Вера протянула руку к телефону, и тут неожиданно открылась дверь, и на пороге появился муж. Вера покосилась на него, и брови ее удивленно поползли вверх. Судя по расстегнутой, какой-то расхристанной одежде, красной физиономии и потным, прилипшим ко лбу волосам Олег был пьян. Сам по себе этот факт Веру не слишком удивил, она уже видела мужа пьяным, и не раз. Его привозили с корпоративных вечеринок на такси, потому что вести свою машину в таком состоянии было Олегу никак невозможно. Обычно Олег в таких случаях не буянил, а давал себя раздеть и уложить в постель, а наутро ему было очень плохо, он пил апельсиновый сок с аспирином и жаловался Вере на судьбу.

Сейчас Вера удивилась не тому, что муж пьян, а тому, что он успел прилично набраться за такое короткое время. Действительно, отсутствовал-то он всего минут сорок.

Олег стоял на пороге, раскачиваясь с носка на пятку, и вызывающе глядел на Веру.

— Хорош! — не выдержала она.

— Да! — заявил он. — Вот и выпил! Имею между прочим полное право! И знаешь где лил? Тут за углом, «Колокольчик» называется!

Вера покачала головой — кафе «Колокольчик» было самой дешевой забегаловкой с пластиковыми столами и алюминиевыми вилками и ложками, чудом оставшейся от советских времен.

Вера естественно никогда там не была, но через окна без занавесок можно было разглядеть даже неубранные плакаты: «Хлеб — наше достояние!» и «Поел — убери посуду!»

— Стыдно тебе? — обрадовался Олег. — Вот нарочно туда пошел, чтобы все соседи видели, что у меня жена — лентяйка и неумеха, даже поесть приготовить не может!

Он зашел в квартиру, оглянувшись перед этим и сделав непристойный жест в сторону соседкиной двери. Пахло от него водкой и луком.

— Пельменями закусывал? — усмехнулась Вера. — Ну-ну…

Она схватила сумку вместе со всеми мелочами и ушла в бабушкину комнату. В квартире было два телефонных аппарата — новый, немецкий, с переносной трубкой, и старый, черного цвета, у бабушки в комнате. Вера сняла трубку, гудок был. Но телефон работал отвратительно, все время в трубке слышался какой-то треск.

Поэтому Вера не услышала, как в прихожей сняли трубку параллельного аппарата. Муж был вовсе не так пьян, как старался казаться. Он прижал трубку к уху и стал подслушивать, хотя для чего это делает, сказать бы не смог. Просто хотелось сделать Вере хоть малюсенькую гадость.

— Куда вы подевались? — тут же напустилась на Веру Надежда. — Как же так можно, я вся извелась уже.

— Ой, простите меня, пожалуйста, — затараторила Вера, — так неудачно все получилось, меня вывели из здания вокзала, пришлось идти домой, в толпе я побоялась с чужой вещью стоять, там такие личности подозрительные шныряли. Или еще, в милицию бы забрали, а там проверили бы чемодан. Мало ли там что могло быть? А я и сказать ничего не могу.

— Где вы находитесь? — вклинилась Надежда в горячий Верин монолог.

Она была очень недовольна, хотя и не могла не признать Верину правоту.

— Как — где? — удивилась Вера. — Дома, конечно, тут еще много всего случилось, я не могла сразу позвонить.

— Что с чемоданом? — встревожилась Надежда.

— Все в порядке, вот он тут стоит, никто его не тронет. Скажите, вам удалось выяснить, что в нем находится? Надеюсь, ничего криминального?

— Да как сказать… — замялась Надежда, ты. Вера только не волнуйся, но кажется там деньги…

— Большие? — ахнула Вера.

— Да черт их знает, Кулик сам не в курсе! — в сердцах сказала Надежда. — Одно скажу: знала бы — ни в жизнь этот чемодан не взяла, пропади он пропадом. У тебя-то он хоть в сохранности?

— Да вот тут на виду.

— Чего они этот чемодан перетаскивали с места на место, понять не могу? — вздохнула Надежда. — Кулик этот какой-то малохольный, толку от него не добиться. Ему сказали, что в чемодане любовные письма его любимой женщины, и он поверил, ну ты можешь себе представить?

— Да уж, — Вера вздохнула.