Ночью вдруг поднялся жгучий ветер, который окончательно истомил европейских путешественников, и когда при первых лучах солнца отправились в путь, думали, что не будут в состоянии двигаться. Тончайшая красная пыль до такой степени затемняла воздух, что им почти нельзя было дышать.

Однако ветер стих на восходе солнца, и, несмотря на нестерпимый жар, караван мог, хотя и с трудом, продолжать свой путь.

Верблюды шли спокойно, негры сложили палатки, а путешественники позади сидели уже в седлах, как вдруг прибежал Кунье и, подойдя к своему господину, сказал шепотом:

— Верблюды, которым позволили приблизиться друг к другу, изгрызли кожу бурдюков, и вода вся вытекла…

Эль-Темин почувствовал дрожь, но преодолел себя и сказал с редким присутствием духа:

— Хорошо, вели приготовить другие бурдюки, мы наполним их через несколько часов в Аин-Феце.

Кунье, принесший это известие с расстроенным лицом, вернулся почти успокоенный, чтобы стать во главе каравана.

— Господа, — сказал начальник своим спутникам, — надо нынче поспешить; в бурдюках воды больше нет.

— Воды больше нет? — повторили Барте и доктор тревожным тоном.

— Верблюды разорвали бурдюки, и мы погибнем, если не приедем сегодня вечером в Аин-Фецу.

Эль-Темин сам стал во главе каравана и подозвал к себе обоих мавров.

— Сетовать бесполезно, — сказал он, — мы все виноваты в том, что случилось; но не обманываете ли вы меня? Уверены ли вы, что мы идем по настоящей дороге?

— Так уверены, как в том, что Магомет — пророк правоверных, — ответил Бен-Абда.

— Из Тецагальта, — продолжал Бен-Шауиа, — для того чтобы следовать по прямому пути в Тимбукту через оазисы Аин-Феца и Уфрам, достаточно направлять свою лошадь так, чтобы солнце всегда всходило над ее левым ухом, а закатывалось у правого плеча.

— И в таком случае, когда же, вы думаете, можем мы приехать?

— Сегодня до полуночи, а так как нынче будет луна, то мы можем напоить животных и возобновить запас воды.

Эль-Темин передал ответ арабов своим спутникам, и это возвратило им мужество. Они начинали уже чувствовать жажду — страшное страдание, против которого бессильны самые твердые характеры, и которое, ослабляя мозг, уничтожает волю…

Вечера ждали со страстным нетерпением; всем казалось, что солнце как будто замедлило свое течение по небу и что однообразие пустыни еще удлиняет часы ожидания.

Ночь настала, наконец, и караван опередили две стаи страусов и газелей.

— Они идут пить в Аин-Фецу, — сказал Бен-Абда, вне себя от восторга, — потому что вода в колодце доходит до поверхности земли. И мы также скоро напьемся!..

Незадолго до назначенного времени, Бен-Шауиа попросил позволения поехать вперед на одной из запасных лошадей, что и было ему дозволено. Пора было приехать, потому что, исключая верблюдов, собравшихся с силами в прошлую ночь, и люди, и лошади сильно измучились.

Полчаса спустя, караван вдруг очутился в овраге, вырытом ураганом, и наткнулся на мавра, который сошел с лошади, сидел на земле и плакал.

— Что с тобой? — спросил эль-Темин, немедленно подойдя к нему с тревогой, но еще не подозревая в чем дело.

— Вот, — сказал мавр, протянув руку по направлению к тощей пальме, полузарытой в сыпучем песке, — все, что осталось от оазиса Аин-Феца; песок засыпал колодец и всю зелень…

— Так желал Аллах, — прошептал Бен-Абда, — никто не может бороться против своей судьбы.

Длинная линия из двадцати восьми верблюдов, воспользовавшихся остановкой, чтобы прилечь на жгучий песок, лошади, умирающие от жажды, со своими угрюмыми всадниками, не имевшими сил обменяться словом, группа безмолвных негров, готовых идти до тех пор, пока смерть не положит границ их преданности, — все это под лучами луны представляло самую странную картину.

Снова послышался спокойный голос начальника:

— Сколько времени нам надо еще, чтобы доехать до оазиса Уфрама, нашей последней надежды?

— Пять дней, — ответил Бен-Абда, — но лошади умрут завтра. Верблюды могут дойти, но через два дня они будут везти мертвецов.

— Нет ли какого-нибудь средства выйти из этого положения?

Ответа не последовало, и начальник продолжал с твердостью:

— Я обращаюсь к вам, Бен-Абда и Бен-Шауиа! Вы нас повели по этой пустынной дороге…

— Мы указали вам две дороги: через Уед-Нун и Тецагальт; вы выбрали ту, где почти нет оазисов, но зато и не встречаются туареги. Да совершится воля Аллаха! — сказал Бен-Абда.