— А теперь — развлечение с участием публики! — объявил конферансье, махнув в сторону кулис.

Двое «звездников» вытащили на сцену отбивающуюся женщину. Она была одета в дорогой, если не безупречный деловой костюм, а на голове у нее была наволочка. Конферансье шагнул вперед и содрал эту наволочку прочь, открыв спутанные белокурые волосы и перекошенное от ужаса лицо секретарши лет тридцати. Женщина пыталась крикнуть, но ей мешал резиновый кляп.

Ее подтащили к дивану. Когда державшие попытались ее усадить, у нее случился припадок отчаянной силы, и она одного из них смогла лягнуть так, что он ее выпустил. Второй этого не ожидал, и она сумела вывернуться из его хватки и броситься к двери.

Вдруг перед ней оказался конферансье. Схватив женщину за рукав, он тыльной стороной ладони отмахнул ее так, что она покатилась на пол и осталась лежать, оглушенная. Конвоиры бесцеремонно схватили ее за локти и подтащили к дивану, потом стали грубо сдирать с нее одежду и выдернули кляп. «Звездники» в публике стали вопить и притоптывать ногами в такт:

— Трах! Трах! Трах! Трах!

Раздев и привязав жертву, двое «звездников» подошли к барабану. Один из них дернул ручку, барабан завертелся, включилась барабанная дробь, прервавшаяся звоном цимбал. Второй открыл люк и запустил туда руку. Вытащив номерок, он подал его конферансье.

— Сегодня наш счастливец — номер 467!

Минута тишины — люди в публике смотрели на корешки своих билетов, потом раздался хриплый рев триумфа. «Звездник» с бритым черепом и вытатуированной на нем паутиной стал проталкиваться вперед к сцене, взметая в воздух кулак, а приятели на ходу хлопали его по плечам.

— Ну, везунчик, Уэбб! — взвыл кто-то одобрительно, толкнув его в плечо.

Когда Уэбб вылез на сцену к своему призу, Эшер уже потерял интерес к зрелищу. Что-то его беспокоило — но он не мог понять, что именно. В этот момент секретарша очнулась, увидела над собой Уэбба и завопила. Эшер поманил к себе Дециму.

— Ты сказала, что Кавалера получил удар ножом. Кто это сделал?

— Кро-Ман утверждал, что старик, хотя по его описанию это невозможно. Мог пырнуть ножом ребенок, но я в этом сильно сомневаюсь.

— Почему?

— Я видела тело Кавалеры. Грудь вся в синяках, и несколько ребер сломано — будто нож загоняли в него кувалдой. Может быть, он и погиб от руки человека, но я так не думаю.

— Ты считаешь, что его убил кто-то из выводка Синьджона? Но зачем? Зачем кому-то из них бросаться на помощь человеческому ребенку и старику?

Децима пожала плечами. Ее глаза не отрывались от сцены ритуального изнасилования, разыгрывавшейся внизу.

— Синьджон — ваш враг. Кавалеру убили за то, что он — «звездник», а не чтобы помочь ребенку. Наверняка птенец считал, что оказывает услугу своему сиру, убивая вашего служителя.

Эшер кивнул. В ее словах был смысл. Он откинулся назад, задумчиво поглаживая подбородок.

— Кавалера был жалким идиотом, но его смерть — оскорбление моей чести. Оставить ее неотомщенной нельзя. Кроме того, «звездники» не допускают мысли, что я оставлю безнаказанным такое нарушение границ. Завтра ночью убейте в возмещение кого-нибудь из «черных ложек».

Эшер глянул вниз на сцену. Уэбб уже кончил и теперь натягивал штаны. Лицо секретарши было избито, изо рта текла кровь, глаза опухли от слез. Уэбб подмигнул, осклабился приятелям, столпившимся у сцены, и поднял большой палец. Толпа взревела голодным зверем, и снова началось скандирование с притоптыванием.

— Трах по балде! Трах по балде!

Рядом с Уэббом возник конферансье, держа в руках поднос с различными тупыми орудиями — от разводного ключа и до обрезка бейсбольной биты. Уэбб задумчиво оглядел экспозицию и выбрал традиционную свинцовую трубу.

— Трах! По! Бал! Де! Трах! По! Бал! Де!

Секретарша увидела, что сейчас будет, но не стала отбиваться или молить о пощаде. Она поняла, что ее окружают чудовища — люди и нелюди, — и положение безнадежно. Вместо вопля она просто отвернула голову и закрыла глаза. После пятого удара от ее черепа почти ничего не осталось. Довольный своей работой Уэбб взметнул в воздух окровавленный обрезок трубы на обозрение шайке. Публика одобрительно завопила.

Уэбб спрыгнул со сцены, его приветствовали приятели, поздравляя с удачным выступлением. Команда уборщиков быстро унесла тело секретарши за кулисы. Их обязанностью было проследить, чтобы на теле не осталось ничего, позволяющего его опознать, когда оно с грузом уйдет в реку. Эшер не с каждым призом был так осторожен — только с теми, кого могут искать.

Свет померк, и оглушительный ритм электронной музыки вдруг прервался. Эшер наклонился вперед, мощными руками вцепившись в подлокотники. Теперь все его внимание было приковано к расположенной внизу темной сцене. Переминавшиеся на танцполе люди и вампиры замолкли, разговоры забылись, и тут колонки вновь ожили, на этот раз начальными нотами саундтрека «Мисихимы» Филиппа Гласса. Ярко-синее цветовое пятно возникло на сцене, высветив одинокую фигурку, свернувшуюся клубком на полу.

Это была женщина, одетая в классическую пачку белого газа. Ниже было белое атласное трико, подчеркивавшее сложение танцовщицы. На ногах — красные пуанты, и ленты тщательно завязаны ниже колен. Волосы убраны в мягкий пучок, расположившийся ниже затылка шелковым облаком. И без того бледная кожа стала еще бледнее от по-клоунски белого тонального крема, щедро присыпанного тальком.