— Знаете, мы с папой каждый день вместе читали «Таймс» — от корки до корки. Мы не могли оторваться от газетных листов. По ним мы следили за каждым сражением — от Коруньи до Альбуэрты и Саламанки. — Она вздохнула, покрутила в руках веер и опустила глаза. — Я очень жалею, что папа не дожил до конца войны и не узнал о Ватерлоо.

Мимо них пронеслась буйная стайка юнцов. Они летели вперед не разбирая дороги, и Равенворт вынужден был прижать Элли к стене своим телом, пропуская их.

Убедившись, что с Элли все в порядке, он выпрямился и гневно закричал им вслед:

— Эй, любезные, погодите!

Юнцы остановились, растерянно захлопали ресницами и принялись что-то бормотать в свое оправдание. Равенворт выслушал их и отпустил коротким кивком головы.

Элли плавным движением поправила прическу и отметила про себя, что этот инцидент нисколько не огорчил ее. Напротив, ей было отчего-то даже приятно стоять вот так возле стены, слегка прижатой сильным мужским телом. Нет, положительно, ей не хотелось, чтобы эта история так быстро закончилась! И она продолжила свой рассказ:

— В течение нескольких лет мы с папой переживали все детали каждой кампании. Герои этих битв становились для нас близкими и дорогими людьми. Особенно один офицер… Я никогда не видела его, разумеется, но мне ужасно хотелось бы узнать о нем как можно больше. Я так часто думала о нем… Но когда папы не стало, — нерешительно закончила она, — я уже не так внимательно следила и за битвой при Ватерлоо, и за последующими событиями.

Лорд Равенворт слушал ее со смешанными чувствами. В фойе убавили свет, стало пустынно и сумрачно, и в неярком свете оставшихся свечей он словно впервые увидел ее лицо: прекрасный точеный овал, светло-каштановые локоны, мерцающие синие глаза… Он обнаружил, что ему приятно быть рядом с этой девушкой, в которой прежде не замечал ничего, кроме ее острого язычка. А главное — она произносила те самые слова, которых он столько лет ждал здесь, в этом холодном, равнодушном Лондоне! Странно, в высшей степени странно, что эти слова он услышал именно от нее…

Равенворт достал из кармана свою табакерку, медленно раскрыл ее и спросил:

— И кто же он? Ну, тот офицер? Быть может, я что-нибудь слышал о нем.

Элли завороженно смотрела на его табакерку, эту маленькую изящную вещицу, так необходимую ей. До нее даже не сразу дошел смысл слов виконта.

— Что? Ах да, конечно!

Внезапно Элли охватило возбуждение. А вдруг Равенворту действительно что-то известно о ее дорогом майоре? Во всяком случае, это была ее единственная надежда. Она вздохнула и сказала чуть слышно:

— Его зовут Стоунсфилд. Майор Стоунсфилд.

Табакерка выскользнула из рук Равенворта и грохнулась на пол, усыпав табачными крошками носки его сияющих туфель. Элли прыснула, а Равенворт наклонился, чтобы поднять табакерку и смахнуть носовым платком пыль со своих ног. Но облачко мелко нарезанного табака уже поднялось вверх и заставило их обоих закашляться. Две пары глаз — синих и серых — наполнились непрошеными слезами.

Элли прижала к лицу платок, чтобы не рассмеяться, но все же захохотала. Равенворт чихнул, хмуро сказал:

— Ну что в этом смешного? — и снова чихнул.

Элли привалилась к стене и залилась неудержимым смехом. Задыхаясь, срывающимся голосом, она выдавила:

— Пол… полжизни за то, чтобы увидеть, как Законодатель Мод сражается со своей т-та… табакеркой!

Из глаз Элли хлынули слезы — то ли от табака, то ли от смеха. Равенворт сморщил нос, хотел что-то сказать, но тоже расхохотался. Он наконец оценил ситуацию: глупый же, очевидно, сейчас вид у лондонского Законодателя Мод! Отсмеявшись, он наклонился вперед и сказал, глядя в сияющие синие глаза:

— Вы богиня возмездия. Немезида. Признайтесь, я прав? Впрочем, я не сомневаюсь, что прав. Не знаю только, чем я сумел так прогневить вас.

Элли смахнула перчаткой слезинку с глаза.

— Немезида мстит только тем, кто желает забраться выше солнца. «Не возгордись — и не будешь наказан!»

— Нет, вы положительно несносное создание!

Элли вновь залилась смехом, но на сей раз Равенворт прервал ее:

— Если вы не перестанете смеяться надо мной, я не познакомлю вас с вашим майором.

Элли немедленно замолчала и возбужденно воскликнула:

— Так вы с ним знакомы?

— Да, и довольно близко. Очень храбрый малый. Вообще если говорить о смелости…

— Представляю! — с восторгом перебила его Элли.

Лорд Равенворт заглянул ей в глаза и внезапно подумал о том, как же много прошло в этой жизни мимо него.

— А он сейчас в Лондоне? — спросила Элли. — Я никогда не только не видела его, но даже не слышала, чтобы хоть кто-то произнес его имя.

— О да, он здесь.