И в самом деле Маус.

– Привет! – сказал он. – Меня зовут Масато Ивасаки. О, вы тоже в системе распределения жидкостей?

Он протянул руку, и Мойше ее пожал.

– Бен-Раби. Мойше. Рад познакомиться. «Дурацкая игра, – подумал он. – Но приходится в нее играть, если хочешь, чтобы люди верили, будто вы только познакомились».

– А вы, случайно, не играете в шахматы? – спросил Маус. – Я ищу кого-нибудь, с кем можно сыграть. – Он был запойным шахматистом. «Доведет его это когда-нибудь до беды, – подумал бен-Раби. – Агент не может позволить себе иметь постоянные привычки. Но кто он такой, чтобы наводить критику?» – Я прошел по коридору туда и обратно, но никого не нашел.

Можно было не сомневаться, что он так и сделал. Маус работал тщательно.

– Играю, но плохо. И давно уже не играл.

Часа этак четыре. Из-за игры они чуть не опоздали в космопорт. Маус нервничал перед взлетом, и ему надо было успокоиться. У бен-Раби были свои причины.

Маус прошелся по каюте, выискивая жучков. Бен-Раби закрыл дверь.

– Не думаю, что они есть. Пока что. Я ничего не нашел.

Маус пожал плечами:

– И что ты думаешь?

– Хреново. Только с голоду за такую работу. Мы летим на мифической сверхновой бомбе.

– Эта баба? Ага. Беда в чистом виде. Еще я заметил пару людей Мак-Гроу. Ты думаешь, она с командой?

Он плюхнулся на вторую койку.

– Вряд ли. По собственному выбору – нет. Она одиночка по натуре.

– Выглядит не очень хорошо, – задумчиво протянул Маус. – Мало информации. У меня ощущение, как у слепого в комнате смеха. Лучше ездить поосторожнее, пока не узнаем местные правила движения. – Он поднял глаза вверх. – И как надуть здешних туземцев.

Бен-Раби сел на свою койку. Несколько минут они молчали, пытаясь представить себе будущее.

И не видели никакого преимущества, за которое можно ухватиться.

– Три недели, – сказал Маус. – С этим я справлюсь. Потом целый год отпуска. Я не буду знать, что делать.

– Погоди заказывать гостиницу. Мария… эта сангарийка… это плохое предзнаменование, Маус. Не думаю, что это само собой рассосется.

– С этим я справлюсь. Ты ведь не думаешь, что я собираюсь здесь торчать целый год?

– Ты помнишь, что говорил этот тип в Блейк-сити? Это может быть до конца нашей жизни. Причем очень короткой.

– Ба! Просто волну гнал.

– Ты готов поставить на это свою жизнь? Голова Мойше напомнила о себе страшным резким ударом. Он не знал, сможет ли вынести такую боль. И эта непреодолимая потребность…

– Что с тобой?

– Голова разболелась. Наверное, атмосферное давление изменилось.

А как ему, черт побери, работать, когда все тело болит, а ум вообще готов соскочить с нарезки? Можно было позавидовать древним артистам меча, которым приходилось беспокоиться только о том, чтобы клинок был острым.

– Лучше нам подстраховать свои ставки, Мойше. И начать планировать на долгий срок – на всякий случай.

– Я думал, ты с этим справишься. Маус пожал плечами:

– Надо быть готовым ко всему. Я тут пошатался вокруг. Эти сейнеры насчет хобби чокнутые не хуже нас. У них клуб нумизматов, и клуб филателистов, и архаистские группы по периодам… в общем, все как надо. Так вот я о чем думал: почему нам не организовать шахматный клуб для наземников? И будет повод нам встречаться.

– А у тебя будет повод поиграть.

– И это тоже. Понимаешь, многие сейнеры тоже играют. Может быть, мы подцепим несколько, с которыми можно будет и пообщаться.

Он подмигнул и усмехнулся. Вероятно, сейнеры, с которыми он собрался общаться, были женского пола.

Мойше не мог постичь Мауса. Маус почти всегда имел довольный вид. И это сбивало с толку. У этого человека груз одержимости был потяжелее, чем у него. А человек, чьей профессией был томагавк, должен был, по мнению бен-Раби, иметь коэффициент довольства близкий к нулю.

Бен-Раби вообще никогда людей не понимал. Казалось, что все остальные живут по другим правилам. Маус пожал плечами:

– Держишь пальцы крестом? Думаешь, Бэкхарт нас вытащит? Я бы против него не поставил. – Бен-Раби никогда не знал, какое он занимает место в обширных и извилистых планах адмирала. – Ладно, я здесь уже слишком долго просидел. Нет смысла привлекать к себе внимание с самого начала. Я видел, как эта девица давала тебе таблетки. В чем дело? Голова?

– Ага. Может быть, даже моя обычная мигрень. Голова такая, будто ею в футбол играют. Маус подошел к двери.