– Верно. Дай мне минуту подумать.

Все эти месяцы они знали, что сейнеры иногда их слушают. Когда они не хотели, чтобы их подслушали, они разговаривали беззвучно, читая друг у друга по губам, никогда не произнося вслух ничего, что могло бы заинтересовать подслушивающего.

– Кажется, я сделал ошибку, вспомнив это в твоей каюте.

– Ага. Может быть. Но поздно плакать. Если она нас подслушала, значит, подслушала.

– Что ты собираешься делать?

– Думаю. Сам понимаешь, не нужны мне пирровы победы.

Они продолжали тихий разговор в десяти метрах от двери Марии.

Трое сейнеров на мчащемся скутере с воем вылетели из-за угла и подъехали юзом к двери Марии. На них были нашивки Безопасности. Один двинулся в сторону Мауса и бен-Раби, держа руку возле оружия, и остановился в вольной позе. Они попытались изобразить из себя любопытных. Двое других глядели на дверь.

– Кажется, за нас сделают всю работу, Маус.

– Они идиоты безмозглые! – прорычал Маус. Сердце бен-Раби отстукивало ритм фламенго. Слишком эти ребята были в себе уверены.

Они сумели взломать код двери. Их приветствовала пара взрывов. Один из них свалился в дверях, другой бросился внутрь.

Тот, что стоял лицом к Маусу и бен-Раби, резко повернулся и тоже бросился в каюту. Лицо его посерело.

Они услышали буханье и сразу – крик боли.

– Самодельное пороховое оружие! – ахнул бен-Раби. – Ничего себе она нам подарочек заготовила! Маус посмотрел в обе стороны коридора:

– Пошли. Пока не собрали толпу.

Бен-Раби не знал, что планирует Маус, но пошел за ним. А Маус вошел в дверь, низко пригнувшись, вынул оружие из руки умирающего сейнера. Бен-Раби вполз за ним, подхватив другой падающий пистолет.

Сангарийка стояла спиной к двери, сцепившись в борьбе с оставшимся сотрудником Безопасности. Резким движением левой руки она обошла его защиту и перебила ему трахею. Он поперхнулся, а она закончила дело дробящим кости ударом в сердце.

Невольный стон бен-Раби предупредил ее о врагах сзади.

– Медленнее, – сказал Маус, когда она бросилась было к оружию сейнера. – Терпеть не могу стрелять.

Впервые она не смогла сразу найти ответную реплику. По тону Мауса было ясно, что ее он пристрелит без всякого насилия над собой. Когда она повернулась, лицо ее было искажено гримасой боли и злобы. Снова они, с ее точки зрения, перехитрили ее. И этот раз может быть фатальным.

Гримаса превратилась в напряженную улыбку.

– Опоздали. – Улыбка стала шире. Она предвкушала. – Они уже на пути сюда.

– Мойте, втащи сюда этого человека и закрой дверь. Как он?

– Он умер.

– Так что ведите себя хорошо, – сказала Мария, когда бен-Раби захлопнул дверь. У нее хватило здравого смысла говорить нейтральным голосом. Чтобы выжить, насладиться своей победой, ей нужно было убрать препятствие, которым она сделала Мауса. – Они скоро здесь будут. Вы же не хотите их взбесить.

– Этот тоже помер, – сказал бен-Раби. – Мария, зря ты думаешь, что сейнеры отдадут траулерный флот из-за налета нескольких рейдеров. Она улыбнулась своей металлической улыбкой. Он вспомнил разбитые торговые суда после налетов сангарийских рейдеров. Они придут с хорошим запасом пороха. Выживших не будет. Завыла сирена. Это был отчаянный призыв к оружию.

– Боевая тревога, Мойше. Она не блефует. Подобранное оружие будто бы болезненно распухало у него в руке. Какая-то часть его требовала закончить то, что он начал на Сломанных Крыльях.

Время вытянулось в трубку и завилось вокруг себя, как сумасшедшая змея, пытающаяся сама себя раздавить. Оно отделило ставшую полем боя каюту Марии от макровселенной, выделившись в отдельный поток. Десять секунд превратились в бесконечное мгновение.

Бен-Раби стало страшно.

Внутри у Мауса что-то щелкнуло. Он переключился на сознание убийцы. Бен-Раби разрывался между побуждением бежать по тревоге и оставаться и сдерживать эту биохимическую машину убийства.

«Данион» вздрогнул. Мойше узнал ощущение от старта сервисного корабля.

– Я иду на станцию, Маус. Сторожи ее до прихода ребят Ярла. И помни: она нужна живая.

Маус механически кивнул. В режиме сознания убийцы им было легко руководить – если психологи заложили в него команду подчиняться твоим указаниям. Потом он будет очень расстроен. Он хотел бы устроить этой женщине смерть от тысячи ран – или что-нибудь столь же мерзкое.

Но он уже возвращался в реальный мир.

– Возьми пистолеты, Мойше. И спрячь.