Румяные влюбленные парили в облаках над игрушечными крышами старого Витебска. Пухлая полосатая кошка с человеческим лицом улыбалась ласково и хитро.

— Ну почему ты думаешь, что Сквозняк непременно смотрит «Дорожный патруль»? — спросил Мальцев, вглядываясь в окаменевшее лицо Уварова.

— Гнать их надо было в шею, — процедил майор сквозь зубы, — а теперь все. Чувствую себя полным идиотом. Взяли и предупредили сами по телевидению: все, мол, Сквознячок, нет твоего казначея, сиди тихо и на связь с ним не выходи.

— Да кто ж знал, что так получится? — вздохнул Мальцев. — А гнать «Патруль» в шею нельзя. Мы с ними дружим и сотрудничаем.

— Пожалуйста, не вешайте трубку! Поверьте, это очень важно. Просто выслушайте меня. — Голос звучал глухо и как-то обреченно.

— Я не буду вешать трубку. Я вас слушаю, — сказала Вера.

— Спасибо, — в трубке был слышен вздох облегчения, — только сначала ответьте мне на один вопрос. У вас есть дома факс?

— Да.

— Его номер совпадает с номером телефона?

— Да.

Последовала минутная пауза. Потом невидимый собеседник заговорил быстро и очень возбужденно:

— Моего брата убили в Праге десять дней назад. Я узнал, что за несколько минут до смерти он отправил для меня факс. По вашему номеру. Получилась путаница. Мне пришлось срочно закрыть фирму, тут же ликвидировали телефонный номер. А брат в это время был в Праге и еще не знал, я не успел ему сообщить. В общем, только от вас я могу узнать, что хотел сказать мне мой брат перед смертью. Вы понимаете, насколько это для меня важно?

— Конечно, понимаю. Но дело в том, что факсы, которые адресованы вашей фирме, я выбрасываю. У меня очень много собственных бумаг.

Опять долгая пауза.

— Вы выбрасываете все мои факсы? Все до одного?

— Простите, но, кажется, да.

— Сообщение моего брата отличались от остальных. Он писал от руки, по-чешски. Может, вы обратили внимание? Запомнили что-то? Ведь обычно никто не пишет от руки…

— Мне сложно сказать сейчас. Я должна посмотреть в своих бумагах, вспомнить. Еще раз простите меня, но мне приходит огромное количество текстов, на разных языках.

— И все-таки вы не могли не заметить текст, написанный от руки.

— Я обещаю поискать. Как с вами можно связаться?

— К сожалению, никак. Если позволите, я сам вам буду звонить. Меня зовут Антон, фамилия Курбатов. Простите, а как вас зовут?

— Вера.

— Очень приятно. Поверьте, я не стал бы вас беспокоить по пустяку. Так можно еще раз позвонить вам?

— Да, конечно.

Эту отвратительную историю Стас Зелинский очень хотел забыть. За три года почти удалось. Однако иногда в памяти всплывала душная августовская ночь, полутемный чужой подъезд, вонь кошачьей мочи и собственный липкий ужас.

А начиналось все так невинно. Он всего лишь закрутил мимолетный роман с женой приятеля. Если совсем уж честно, то инициатива принадлежала ей, Марине. Сам он не решился бы. С Женей Веденеевым у него были не только приятельские, но и деловые отношения. Их многое связывало — юность, институт, общий успешный бизнес.

Веденеев долго не женился, все выбирал. И выбрал такую оторву, что даже видавший всякое Стас удивился.

В конце восьмидесятых, когда в России начали проводиться первые, помпезно обставленные конкурсы красоты, девятнадцатилетняя Марина Николаева стала «Мисс Очарование» на московском уровне. А через полгода ее переименовали в «Мисс Нежность» — на российском уровне. Потом ее сняли в качестве модели для рекламы гигиенических тампонов. Однако на этом карьера «мисс» кончилась.

Конкурсы и рекламные съемки требовали колоссальных усилий, физических и моральных. А Марина была ленива и не слишком тщеславна. Она могла целыми днями валяться на тахте, задрав длинные, как говорил ее муж Женя, «гениальные» ноги, с лицом, намазанном клубничной мякотью или целебной грязью Мертвого моря, с сигаретой в зубах и телефонной трубкой у уха. Молодой муж недоумевал, о чем можно говорить по телефону часами, если вообще ничем в этой жизни не занимаешься.

Единственным делом, ради которого «Мисс Нежность» могла оторваться от телефона и стереть с лица очередную косметическую маску, был секс.

Маринина ненасытность бросалась в глаза сразу, с первых минут знакомства. Она умела так двигаться, поводить плечами, тянуть слова, что у многих начинала кружиться голова. В том числе у Стаса Зелинского.

Молодому мужу «Мисс Нежность» стала изменять уже в медовый месяц. Она умудрялась делать это настолько элегантно и легко, что осуждать ее было невозможно. К тому же, как это часто случается, о шалостях красотки знали все вокруг, кроме мужа. Сам Веденеев пребывал в счастливом неведении, и желающих открыть ему глаза на горькую правду не находилось.