«— На этот раз не ты — пять дней, что я провалялся без сознания. Пора бы уже нам ехать…»

«— Ехать — так ехать! Вот только нас теперь и проводить толком некому, — стала канючить Капа. — Одни Астар да Кайкос с Крейном. Ни тебе обниманий, ни поцелуев на прощание… Тоска… Даже уезжать не интересно».

«— Как же ты будешь целоваться без устов… устей?.. Ну, ты меня поняла. Я за тебя целоваться с бородатыми да усатыми дядьками не намерен. Может, переживёшь как-нибудь расставание без поцелуев, а? Ну, переживи… Ну, пожалуйста… К тому же, провожать нас ещё будут Чхоган…»

«— …и Шильда. Вот с ней можете поцеловаться: я отвернусь».

«— Никогда не мог понять женщин: почему, если мужчине хорошо, женщинам обязательно надо всё ему испортить?»

«— Вы это о чём, сир?»

«— О твоём, Капа, сводничестве. Никак не можете вы, женщины, равнодушно смотреть на счастливого одинокого мужчину. Так и тянет вас приспособить ему шею какую-нибудь коросту из вашего же пола, чтобы отравить человеку безоблачное существование. Ни тебе с друзьями пивка попить, ни королевством поуправлять от души и в своё удовольствие. Давай, ненаглядная, ты перестанешь сватать меня за первую встречную…»

«— Хорошо, ладно, уговорили — подождём вторую… Или третью… За Ваши, сир, деньги — любой каприз! Для милого дружка — серёжку из ушка. Старый друг лучше новых двух. Услужливый дурак… Нет, это не то, не из той оперы. Ага, вот: скажи мне, кто ты, и я скажу тебе, кто — я».

«— Ну, понеслась, ну, поехала…»

«— Поехала — как же! С Вами, сир, поедешь, пешком — на месте. Ничего быстро делать не умеете!»

«— Я очень быстро устаю, Капа. Да ты же знаешь. Ну, кажется, всё, готово».

«— А? Что? Уже пора, сир? В дорогу?»

Вошёл Бальсар, стряхивая с плеч и волос снег:

— Снежок пошёл, сир. Мелкий такой, как пудра. Ехать, я думаю, не помешает… Всё готово, сир, можно отправляться.

«— Я же говорила, что поедем, а Вы мне не верили. Так как же с кодировкой на диарею, сир? В дорогу — в самый раз, очень будет действенно… Если принять, что молчание — знак согласия, то Вы, сир, согласны. Ну, что ж, я считаю до трёх и кодирую… Раз… Два…»

«— Не-е-е-ет!!! Не-е-е-ет!!! Капа, не дури!!!»

«— Кажись, проснулся… Что, сир, опять Вы купились? Беда мне с этими королями: словно дети малые — всему верят… Хи-хи-хи, хи-хи-хи…»

Ехали быстро: не было с собой ни саней, ни возков, ни вьючных лошадей, вечно сбивающихся с шага или путающих поводья, и не знающих места в строю. Весь необходимый в дороге груз помещался в кошеле Бальсара, туго набитом золотыми — не королю же платить в дороге. Даже личное имущество солдат, кроме оружия, конечно, увёз Паджеро с обозом два дня назад. Налегке — оно и есть налегке. По расчетам Василия, чтобы въехать в столицу вместе с обозом, догнать его следовало на полпути между Мургабом и Раттанаром.

Король и Капа коротали время в непринуждённой беседе, и эта лёгкая мысленная болтовня время от времени отражалась на лице Василия то мимолётной улыбкой, то нахмуренными бровями. Изредка Василий облизывал пересохшие губы, и едущий рядом скучный Бальсар торопливо протягивал ему флягу с креплёным вином: всё не одному пить. Вино, наверное, и было причиной очередного наплыва философского настроения на слегка захмелевшего короля, в котором до сих пор ещё не выбродила писательская закваска.

«— Возвращение домой, — неторопливо и немного выспренно объяснял Капе Василий, — всегда вызывает в человеке некий дух невесомости… Такое себе состояние возвышенной приподнятости. Оно сродни свободному полёту парящей в прозрачном небе птицы… Возвращение домой, как правило, становится вехой в человеческой жизни, чётко разделяющей её на этапы: завершенный и вновь зарождающийся. И потому — это движение к манящей нас мечте. Движение сквозь облако сладостной эйфории. Движение через полное обновление глубинной сущности человека… Возвращение домой — одно из самых ярких событий, случающихся в переполненной серыми буднями жизни. Но, чтобы это понять и прочувствовать, человеку обязательно нужен какой-то пустяк, какая-то житейская мелочь…»

«— Отъезд ему нужен, сир, всего-навсего — отъезд. Не уедешь — не вернёшься. О каком возвращении домой Вы мечтаете, если никогда не были в Раттанаре? Впрочем, любой вправе мечтать, как он хочет и о чём он хочет. А Ваша мысль о глубинной сущности — это здорово! Просто замечательно! Можете в этом не сомневаться, сир — так считаю и я, та самая Ваша глубинная сущность…»

«— Сущность — это точно… Та ещё… сущность… Почему ты уверена, что я не возвращаюсь домой — разве мы с тобой не земляки?»

«— Тыц-грыц! С чего это мы с Вами земляки, сир? Вовсе даже не земляки».

«— А мне одна особа совсем недавно доказывала, что родина у неё — Чернигов и, немножечко, Одесса. Чуть ли не пяткой стучала в грудь и кричала, что всех порвёт за Украину, как мавпа газету. И после этого я тебе не земляк?»

«— Так оно и есть, сир. Я, само собой, Вам — землячка. По рождению моей личности, так сказать. А вот вы мне — нет. Тут даже и спорить нечего. Нельзя же, в самом деле, так откровенно, я бы даже сказала, не побоюсь этого слова — нахально, примазываться ко мне! Вы, сир, кто?»