Каковы правила поведения и хорошего тона в киберпространстве? Если такие «правила» (или хотя бы руководящие принципы) и были бы разработаны, то как можно следить за их соблюдением в онлайновых средах, особенно в тех, где анонимность пользователя зачастую является нормой? Эти вопросы в различных формулировках задавали пользователи растущего числа синхронных чатов (то есть чатов в реальном времени), по мере того как распространение доступа в Интернет привлекало в онлайн все больше и больше «кибернавтов». Результаты такого «пограничного» правотворчества различаются от сайта к сайту, они редко успешны, некоторые явно неудачны, но они всегда вызывают множество дискуссий. Опираясь на свой опыт и результаты изучения двух так называемых МОО (многопользовательское измерение, объектно-ориентированное), я предлагаю исследовать проблемы «пограничного» законодательства и самоуправления, имеющие явное сходство с событиями, происходящими в реальной жизни, или в RL, как называют ее «кибернавты».

Кроме того, я хочу поставить несколько вопросов, которые поднимались и в более ранней версии этой статьи после опубликования в LinguaMOO в январе 1996 года. Знаток МОО Сьюзен Гарфинкл, которая преподавала в 1996 году курс «Понимание киберпространства» на филологическом факультете Университета Пенсильвании, пригласила меня в онлайне в PennМОО, сайт, предназначенный для обучения и проведения дискуссий в реальном времени, — обсудить с ее классом эту статью. Благодаря предварительной рекламе и виртуальным сообщениям информация об этом киберсеминаре стала доступна «кибернавтам» за пределами класса из Университета Пенсильвании, поэтому во время дискуссии к студентам присоединились многие другие заинтересованные участники МОО и гости. Из-за царившей во время семинара в РеппМОО дискуссионной атмосферы стало очевидно, что моя лекция о событиях в LambdaMOO, особенно о событии, известном как дело SamlAm, не встретит всеобщего одобрения. В представленной новой редакции статьи я исправляю недостатки, выявленные как во время семинара, так и впоследствии.

Для того чтобы продемонстрировать мою точку зрения, позвольте напомнить об осторожной позиции, занятой Констанс Пэнли и Эндрю Россом в предисловии к «Технокультуре», — осторожности «по отношению к склонности лишать полномочий демонизируемую технологию», и усталости от «постмодернистских восхвалений технологического величия». Зимой 1995 года, когда я предполагал, что это всего лишь пустые разговоры, и был сосредоточен на проблемах использования онлайновых способов выражения и анализе возможного злоупотребления ими, я даже не осознавал масштабы, в каких тенденция «демонизации» всколыхнет нацию, более того, большую часть мира. Например, я даже не предполагал, что арест студента Мичиганского университета Джейка Бейкера за рассылку в сети Usenet своих сценариев изнасилований/убийств, где именами жертв были имена реальных девушек, даст федеральным органам власти право манипулировать почтовыми законами, чтобы подогнать омерзительные сообщения Бейкера под преступление. (Дело было прекращено в июне судьей федерального суда; см.: Godwin 1995а). Я даже не предполагал, что сомнительная статистика из отчета исследователя Питсбургского университета Мартина Рима будет использована прежде уважаемым журналистом Филиппом Элмером-Дьюитом для публикации в журнале Time взрывоопасной статьи под названием «Киберпорнография», которая разожгла такое пламя, что после обсуждения ее в конгрессе было вынесено решение о начале кампании против киберпорнографии. Поэтому я не предполагал, что сегодня в зарисовках этих «пограничных рассказов» я буду находить в текстовой виртуальной реальности аналоги не только беспокоящих нас проблем, но и новой практики «демонизации», которая бросает нам вызов в атмосфере потворствования цензуре и ограничения свободы выражения.

С другой стороны, есть множество примеров восхваления кибервеличия, например часто цитируемое предисловие к книге Майкла Бенедикта «Киберпространство: первые шаги» (1992). Однако источник, который выбрал я, — статья Марка Постера «Кибердемократия: Интернет и общественная сфера», написанная в 1996 году. Это довольно неожиданный выбор, поскольку я совершенно не согласен с авторским анализом возможностей для переосмысления постмодернистского политического потенциала. Как бы то ни было, занимаясь анализом связей между текстовой виртуальной реальностью и современной политической теорией, Постер предлагает довольно утопическую идею реализации этих изменчивых политических моделей. Немалый парадокс заключается в том, что я познакомился с этой статьей исключительно благодаря самой Сети, более того, этот парадокс демонстрирует сложности, с которыми мы, исследователи, столкнулись в наш стремительный цифровой век. Накануне представления первой версии данной статьи на съезде Ассоциации современных языков 29 декабря 1995 года я присутствовал в группе экспертов, перед которой выступил Марк Постер (по поводу Бодрийяра), после чего мы немного пообщались. Он поблагодарил меня за замечания, касавшиеся его статьи, опубликованной на одном из веб-сайтов, которые я выслал ему ранее. Я упомянул, что буду ссылаться на эту статью в своей лекции, на что он ответил: «Я полагаю, что Вы прочитали ее последнюю версию, где я учел Ваши комментарии». Фактически он не разрешил мне ссылаться на него во время выступления перед специалистами, из-за того что я не подумал проверить наличие исправлений в статье Постера. Однако впоследствии, в своем вступлении к лекции, я все же заявил, что я ссылаюсь на некоего эвристического виртуального Марка Постера. Позднее я просмотрел обновленную версию статьи и, хотя Постер и сделал определенные изменения, все, на что я первоначально ссылался, оставалось неизменным, позволив мне сформулировать последующее изложение и явственнее обнажить противоречия между кибертеоретизированием и реальными случаями из онлайн.

В частности, Постер утверждал, что «"магия" Интернета заключается в том, что он является технологией, которая перекладывает культурное действие и символизацию во всех ее формах на самих его участников». Во-вторых, он утверждает, что Интернет демонстрирует «весь спектр представлений об идентичности — от современных до постсовременных». По словам Постера, в МОО особо выражена «полная новизна» замены обычной речи в новых формах общественной жизни, хотя он и признает, что обитатели МОО «не наслаждаются демократической утопией», установив там очевидные иерархии (в особенности элитный статус администраторов сайта, известных как «маги» или «привратники»). Тем не менее он утверждает, что сайты МОО обнаруживают «уменьшение доминирования иерархии происхождения, классовой иерархии и особенно иерархии пола» (вопреки важному исследованию, доказывающему обратное; см.: Bruckman 1993; Nakamura 1995) и что МОО являются и местами «различия с современным обществом и сопротивления ему», и местами «вписывания новых устройств конституирования себя». Мы делаем вывод, что, «из-за того что Интернет создает новую общественную фигуру — киборга — и учреждает практику конституирования себя, известная нам политика перестраивается. Сжатие языка в Интернете, его представление в оцифрованных машинно-опосредованных означаемых в пространстве, где отсутствуют физические тела, является беспрецедентной новацией для политической теории».

Для того чтобы обсуждать некоторые из примеров, я должен дать небольшое объяснение функционирования и целей двух сайтов, выбранных для изложения. LambdaMOO и MediaMOO, расположенные соответственно на компьютерах Xerox PARC (исследовательский центр Пало-Альто) в Пало-Альто, Калифорния, и компьютерах Мас-сачусетского технологического университета в Кембридже, штат Массачусетс, представляют собой виртуальные локации, в которых участники могут синхронно (в реальном времени) обмениваться информацией и программировать. У каждого из сайтов есть определенные главные администраторы, Павел Кертис (Lambda) и Ами Брукман (Media), которых называют «магом» или «привратником» (см.: Bruckman 1996; Curtis 1992). Социальная функция LambdaMOO становится ясной из его принципа: «большой» дом с прилегающим участком земли, с множеством главных общедоступных комнат для групповых дискуссий и громадной паутиной индивидуальных виртуальных пространств, созданных самими участниками (см. архив LambdaMOO HumbertHumbert). Принцип MediaMOO — это исследовательский комплекс, с библиотеками, лабораториями, классами и комнатами для общих собраний и сетью индивидуальных пространств, менее обширных, чем в Lambda (см.: Bruckman and Resnick 1993). Если атмосфера студенческого клуба LambdaMOO надлежащим образом отражает многие из социальных изменений, которые здесь происходя, то MediaMOO позиционирует себя как более серьезное место для «медиа-исследований». Это различие распространяется и на администрацию сайта (Bruckman 1996). То есть если регистрация человеком персонажа в LambdaMOO ограничена только количеством регистрации персонажей задень, то в MediaMOO для принятия человека в число зарегистрированных участников требуется рассмотрение его текущей исследовательской деятельности в сфере медиа. Такая политика помогает удостовериться, что у участников этой МОО будут общие профессиональные интересы и, таким образом, теоретически максимальный обмен опытом; однако единственный результат такой политики контрольного рассмотрения, независимо от того, признан он или нет, заключается в предотвращении массового наплыва новых участников, который уменьшает скорость передачи данных и увеличивает столпотворение на других сайтах, включая Lambda. Кроме того, если в LambdaMOO раскрытие личной информации из реальной жизни является добровольным, все зарегистрированные граждане MediaMOO должны согласиться с доступом к информации об их именах, адресах электронной почты и исследовательских интересов при помощи простой, заранее установленной и общедоступной команды.

Как только участник зарегистрировался, выбрал имя для своего персонажа, его пол (мужской, женский, бесполый или один из полудюжины других вариантов) и его описание, взаимодействие с другими участниками внутри сайтов МОО быстро приучают его к сложной матрице общественных отношений и возможностей программирования (см.: Marvin 1996; Reid 1995). Кроме того, участник становится все более и более сведущим в использовании языка программирования МОО, а зачастую и в злоупотреблении им (см.: Cherny 1995; Stivale 1996). Используемый в названии термин «правила поведения» относится к онлайновому руководству, с которым руководство сайта советует консультироваться каждому игроку, чтобы ориентироваться в МОО (см. приложение А). Этот длинный документ (восемь экранов по двадцать четыре строки) разрабатывался в течение почти шести лет — всего времени существования сайта в онлайн и в настоящее время в нем утверждается: «Подобно членам других сообществ, у обитателей LambdaMOO есть определенные представления о поведении постоянных участников и гостей. Эта статья ("правила поведения") описывает систему правил вежливого поведения или "манер", которые были согласованы народным голосованием».

Как показывает приложение А, эти «правила» представляют собой ряд указаний, направленных (1) против угрозы нарушения целостности системы хакерством или взломом, (2) против искажения содержимого базы данных и (3) против оскорблений других игроков. Среди самых последних пунктов — краткие директивы, направленные против различных форм оскорбления — «спамминга», «крика», «обмана», «подсматривания», «телепортирования игроком не принадлежащих ему объектов», «проявления эмоций <то есть высказывания> жестокости или брань» — все это обобщено правилом почтительного отношения к частной жизни игроков, и прежде всего к их чувствам. Именно по поводу такого уважения «чувств» других и возникает большинство разногласий между игроками.