Лишь потом мы узнали, что почти все кимоно – свекольно-бурые, мутно-зеленые, зеленовато-серые, коричнево-желтые. Они напоминают и о сером морском песке, и о разбросанных на нем сухих водорослях, и о замшелых камнях, и о свинцовой дали океана. Эти цвета японской природы удивительным образом соответствуют мировоззрению буддизма, находящего в них непостижимую красоту.

Расшитые же золотом роскошные кимоно, чей образ глубоко вошел в сознание иностранцев, предназначены для свадебных церемоний и других торжественных случаев. Вышитые вручную или на особо точном станке, они очень дороги, а – главное – совсем не нужны в повседневной жизни, и потому даже среди не бедных людей их принято брать напрокат в специальных бюро, существующих в отделах национального платья всех больших японских магазинов.

Обута была наша преподавательница в традиционные соломенные сандалии, крепящиеся петлей за большой палец, – «дзори», которые носят с кимоно. Их коротенькие подошвы не доходили и до середины пятки, отчего при ходьбе носки сами собой сходились под тупым углом, и казалось, что дородная учительница так и норовит рухнуть вперед… Впрочем, эта неудобная на наш взгляд, обувь делала ее шажки мелкими, семенящими, торопливыми – как раз такими, что издавна считаются грациозными и правильными для выступающих в кимоно женщин.

Как бы то ни было, мы громко восхитились ее нарядом, и преподавательница польщенно улыбнулась. Похоже, она и в самом деле чувствовала себя в нем совершенно свободно – ведь не случайно же так одеваются каждый день тысячи японских домохозяек.

С утра до вечера ковыляют они в коротковатых туфлях по близлежащим лавкам, закрывая узкие проходы между полок кряжистыми телами в блеклых кимоно.

Каждый новый шаг они делают, похоже, без всякой охоты, и потому иной магазин, расположенный лишь в сотне шагов, кажется им непомерно далеким.

Вообще, национальная японская обувь не очень удобна. К примеру, «гэта», деревянные сандалии на двух высоких каблуках. В «гэта» хорошо ходить по лужам, переваливаясь с каблука на каблук и движениями этими напоминая цаплю, но за отходящим автобусом в них не погонишься. Зато «гэта», как и «дзори», очень легко сбрасывать с ноги, приходя в дом. Короче говоря, нигде за пределами Японии ее национальная обувь распространения не нашла.

Как японист, живший в Японии, желающий познать жизнь изучаемой страны во всех мелочах, я пытался освоить гэта. Было это у моря, отдыхающие японцы, сняв обычную обувь, переобувались.

Поначалу мне показалось, что ходить в этих двухэтажных башмаках невозможно, а главное, совершенно не нужно: ведь вместо них можно надеть на ноги что-нибудь более удобное.

Но я послушно просунул ступню в широкую петлю, обшитую черным бархатом, и заковылял на двух высоких каблуках к кромке моря. Признаюсь, что мне, несмотря ни на что, доставлял удовольствие скрежет гальки, раздвигаемой сосновыми каблуками…

Желания привезти гэта в Москву и ходить в них дома у меня не возникло.

И иностранцев, возлюбивших гэта, я тоже не знаю.

Всего этого не скажешь о кимоно, действительно удобной и свободной одежде. Его длинные рукава с непривычки мешают, но их можно и подвязать, что вполне соответствует здешним правилам; зато в этих же рукавах, прошитых до середины, помещаются глубокие карманы, из которых, как ни размахивай руками, ничего не выпадет. Да и вору не забраться в такой карман.

Кимоно не сковывает движений, постоянно продувается ветром, в нем чувствуешь себя вольготно. Наверное, потому и к европейской одежде японцы неосознанно предъявляют те же требования. Но она стягивает человеческое тело множеством застежек и пуговиц, и потому при малейшей возможности жители Страны Восходящего Солнца спешат освободиться от чуждых им уз, сбрасывая пиджак, ослабляя узел галстука, расстегивая и даже приспуская брюки. В последнем обстоятельстве нет ничего удивительного: ведь у народов Востока, чья национальная одежда – халат, пояс располагается не на талии, как у нас, а чуть ниже, на бедрах.

Именно так и поступают многочисленные служащие японских учреждений и фирм в обеденный перерыв, когда, наскоро перекусив, они в оставшиеся полчаса предаются Морфею. Огромные конторы тогда мгновенно превращаются в спальни, и чиновники засыпают прямо за столами, сняв пиджаки, расстегнув пуговицы на рубашках, брюках и положив ноги на специальную деревянную подставочку.

…Кимоно пришлось по душе европейцам, особенно тем, кому удалось хоть немного пожить в Японии. Почти все они носят теперь дома кимоно «юката». В нем они чувствуют себя еще более свободно, чем в пижаме или спортивном костюме.

Иностранных любителей кимоно довольно много – настолько, что для них здесь шьют особые кимоно больших размеров, украшенные не полосками бледно-голубого цвета, как принято у японцев, а портретами гейш, крупными разлапистыми иероглифами, изображениями игральных карт и прочих местных сувениров. Продаются такие европейские кимоно всего в одном токийском магазине – «Восточный базар», также рассчитанном на иностранцев.

Да и само слово «кимоно» сразу вошло в европейские языки. Его легко выговаривать, и на каком из «о» ни сделаешь ударения, на первом или втором, все будет правильно. Этого не скажешь о других японских словах, обозначающих всемирно известные реалии этой страны, вроде «сакуры» или «самурая». Переводится слово «кимоно» так же просто: «одежда»…