В ходе войны потери американцев составили 52 подводные лодки, погибшие от японских надводных кораблей. Японцы в свою очередь потеряли 9 авианосцев, 1 линкор, 12 крейсеров, 122 малых надводных корабля и 23 подводные лодки — почти треть всего флота. Из всех воюющих держав Япония особое внимание уделяла подводным лодкам, несущим на борту самолет. Верхом достижений стали субмарины серии «I-400», способные разместить на борту два бомбардировщика, затем ангар был увеличен до 3 самолетов. Эти авианесущие субмарины могли автономно находиться в море до 90 дней с радиусом действия до 30 тысяч миль и скоростью хода 16 узлов. Но до конца войны японцам удалось построить всего 2 лодки такого типа.

Самым крупным подводным флотом к началу войны располагали итальянцы. Его основу составляли средние лодки типа «Аргонаута». В ходе боевых действий, которые велись в основном в Средиземном море, была введена в строй еще 41 лодка. Но главным успехом итальянского флота был первый опыт применения человекоуправляемых торпед. Две такие торпеды (мини-лодки) в декабре 1940 года надолго вывели из строя два английских линкора. К сентябрю 1943 года Италия вышла из войны. Ее потери составили: 84 лодки были потоплены, 34 капитулировали, 20 уничтожены своими экипажами, 10 захвачены немцами, 9 разоружены.

Первыми итальянский опыт активно начали использовать англичане. Разработав управляемую ракету-транспортировщик типа «МК-1», переоборудовали под ее носители несколько подводных лодок, в том числе «Тандерболт».

Немцами же было сформировано так называемое соединение «К» (от Kleinkampferband — соединение малого боя. — Прим. авт.). На его вооружении были управляемые торпеды и сверхмалые подводные лодки типа «Зеехунд», «Мольх Бибер» и др. У японцев были управляемые торпеды типа «Кайтэн-1» и «Кайтэн-2», которые могли транспортироваться на лодке носителя «И-58». Но ни одна из них в боевых действиях не участвовала.

В ходе второй мировой войны было опробовано много новшеств в подводной войне, некоторые из них получили дальнейшее развитие в послевоенный период. Судьба же других закончилась в военном противостоянии. Драматично сложилась судьба военно-морского флота Франции. Ее корабли топили и англичане, и американцы, и немцы, и даже сами французы. Из 77 лодок она потеряла 65, 29 были потоплены союзниками, 19 — самими французами, а остальные — итальянцами, немцами и японцами.

Во время войны проявились как сильные, так и слабые стороны субмарин. Как бы там ни было, но с поля боя подводные лодки вернулись с множеством новых устройств и приспособлений. Они стали заряжать аккумуляторные батареи, практически не всплывая, а только выставив на поверхность воздухозаборник шноркеля. Акустические торпеды сами наводились на шум винтов цели. Увеличились мощь оружия, скрытность, дальность действия, но появились и средства по обнаружению и уничтожению. Субмарины обрели ночное зрение с помощью радаров, а также подводное чутье благодаря гидролокаторам-сонарам. Они научились пеленговать не только неприятельские радиопередатчики, но и лучи его радиолокаторов.

Так противостояние под водой перенеслось из гидрокосмоса в иную сферу — в радиоэлектронные поля, в эфир. Было придумано и множество других новшеств, но от главного недостатка — необходимости через двое-трое суток подводного хода всплывать на поверхность — подводные лодки так и не избавились.

А вот о том, как была решена эта задача, вы узнаете в следующий раз.

Николай Черкашин

Когда ученые прошлого столетия впервые увидели чучело этого диковинного существа, никто из них просто не мог поверить, что такое вообще может быть. Не то зверь, не то птица — не то просто какая-то необъяснимо глупая подделка...

Кто-то остроумно назвал Австралию «чердаком мира», подразумевая место, где хранится всякое старье. И сказано это было вовсе не в обиду австралийцам. Ведь прежде всего речь идет о фауне Пятого континента, поскольку таких удивительных и древнейших существ, как кенгуру или утконос, — невозможно встретить больше нигде в мире. Заметим, впрочем, что на этом «чердаке» обитает еще более 150 видов сумчатых млекопитающих, в их числе — сумчатые мыши, волки и даже медведи. Хотя миллионы лет назад они были распространены повсеместно и даже в Европе. Но позднее сухопутный мост между Австралией и Юго-Восточной Азией разрушился и ушел под воду, оставив на поверхности лишь цепочку островов, именуемых ныне Индонезией. Таким образом, животные, в буквальном смысле слова отрезанные от остального мира, получили в свое распоряжение целый континент, где у них к тому же почти не было естественных врагов. По крайней мере, до той поры, пока многочисленные переселенцы не завезли в Австралию собаку динго. Именно поэтому австралийские животные развивались в уникальных условиях, потому-то и стал остров-континент родиной всевозможных живых курьезов.

Но из всех разнообразнейших обитателей Пятого континента ни один не озадачивал человека так, как утконос. Лондонские зоологи, к примеру, посчитали, что место этого создания скорее в кунсткамере, нежели в зоопарке. Типичный утиный клюв у зверька, покрытого шерстью, противоречил всем канонам тогдашней науки. И только спустя 8 десятков лет люди не только признали его как полноправного обитателя зоосферы, но и изучили многие особенности утконоса.

Вообще-то понять ученых мужей прошлого столетия не так уж сложно, стоит только представить себе небольшого зверька с мягкой, короткой, как у крота, шерстью, упругим утиным клювом, перепончатыми лапами и плоским веслообразным хвостом. Лучше всех описал утконоса английский натуралист Джеральд Даррелл: «Причудливый изгиб клюва создавал видимость постоянно благодушной улыбки; в круглых карих глазах-пуговках выражалась яркая личность. Я бы сравнил утконоса с одним из милых родственников Дональда Дака, одетым в меховую шубу, которая была ему явно велика. Казалось, он сейчас закрякает — и в самом деле, звук, издаваемый утконосом, напоминал недовольное квохтанье сердитой наседки».

Любопытно, что в далекой от Австралии России еще в начале XX столетия слово «утконос» бытовало как некое, хоть и экзотическое, но все же оскорбление. Литературный секретарь Бунина описал ссору Ивана Алексеевича с Александром Ивановичем Куприным:

«Однажды в каком-то обществе он (Куприн. — Прим.авт.) спьяна начал неприлично приставать ко мне, с издевкой, с подхихикиванием, с какими-то двусмысленными намеками. Я долго терпел, потом вспыхнул и громко произнес: «Если ты, утконос проклятый, немедленно не замолчишь, я сейчас разобью эту бутылку о твою татарскую башку…» Я думал, что начнется драка, атмосфера и без того была сильно накалена. Но ничуть не бывало. Куприн сразу же осекся, удивленно посмотрел на меня и зарыдал: «Это я-то утконос?» И, всхлипывая по-бабьи, продолжал: «Братцы, меня здесь оскорбляют!»