– И какая нелегкая понесла вас туда? – недовольно поинтересовалась я. – Другого места не нашли?

– Да ведь тут все страшно обустроено, свободного местечка не найдешь, – попыталась оправдаться Беата.

Я тяжело вздохнула. Ну что мне еще оставалось?

Беата не выдержала:

– Слушай, не осуждай нас так уж… Я вовсе не собираюсь разбивать две семьи, Павел тоже, но что я сделаю, если меня так кошмарно к нему тянет?

– И взаимно, – пробурчала я.

– А тут в доме… все травмированы звуками, к каждому шороху прислушиваются…

– Особенно к рыкам из сортира.

– А у Алиции слух, как у летучей мыши. Ты уж потерпи, не обращай внимания, смотри в другую сторону. Пусть это будет такой маленький, но на всю жизнь оставшийся романчик…

– Возвращаешься ты со мной! – сурово приказала я.

– С тобой? Ну ладно, хорошо, с тобой.

Павел с Алицией вернулись из сада. Алиция умудрилась поцарапаться о какую-то ветку и все сомневалась, звонить ли в полицию сейчас или подождать до утра, хотя прекрасно понимала – утренний звонок потребует модифицированной версии происшедшего, а я уже очень устала и хотела спать. К тому же, вернее всего – особо много не придумывать, как можно ближе придерживаться правды. С другой стороны, я разделяла ее опасение, что стадо полицейских в темноте потопчет ее драгоценный сад. До наступления рассвета оставалось еще часа два, ложиться спать – ни то ни се.

Да и хотелось сбросить наконец с себя тяжесть, перекинув ее на крепкие плечи ребят из полиции.

– Сама не знаю, – раздумывала я. – Подождать? А вдруг она до утра исчезнет?

– Тебя это очень огорчит? – проворчала Алиция. – Я ее сюда не приглашала.

– И я в такое бинго не верю, – уныло согласился с хозяйкой Павел. – Пытаюсь не вмешиваться, да у меня не очень-то получается. Мой вам совет: поступайте как знаете.

– Я бы предпочла скорее отделаться от этого. И потом, они ходят с фонариками… И сами стараются не очень затаптывать не столько сад, сколько возможные следы. Ничего не поделаешь. Звони, Алиция!

Датские полицейские разрешили проблему максимально наилучшим способом. Приехало их всего два человека. Павел сопроводил их к Памеле, они прошли гуськом, ступая след в след, не топча зелень, разговаривали с ним по-английски без особого пристрастия, после чего один из официальных лиц остался сторожить труп, а другой исчез с поля зрения. И наступил блаженный покой до самого утра.

Хотя полицейские отгоняли нас очень сурово, все же кое-что нам удалось увидеть и услышать. Особенно большой информацией в ходе следствия располагала Алиция, и как хозяйка, и как знаток датского языка. Завтрак в этот день получился у нас очень поздним и долгим. За ним Алиция и поделилась с нами своими сведениями:

– Тебе, Иоанна, все же иногда приходят в голову здравые мысли, вот так и надо было поступить…

Я была заинтригована:

– Что же на этот раз такое здравое пришло мне в голову?

Так же раздраженно Алиция пояснила: Памелу убили не в моем саду. Ее сюда приволокли из другого места и протащили через проклятую дыру. Я сама видела, рассказывала Алиция, легавые проводили, этот… как его, какой-то их эксперимент, и еще в состоянии понять, в какую именно сторону торчит сломанная ветка. Подбросили мне это кукушечье яйцо, а стоило бы подбросить его, как ты советовала, кому-нибудь другому. И в другом месте. Но собака у них – чудо! Просто прелесть!

– Тогда все бы пропало. Собака вывела бы нас на чистую воду. Говоришь, прелесть?

– Слов нет! – восторгалась Алиция. – Знаешь, этот пес…

Павел невежливо перебил хозяйку:

– Алиция, погоди ты с псом. Давай по порядку. Нас будут допрашивать?

– Будут. Через переводчика.

– И что?

– Не знаю. Она убита, значит, преступление, значит, обойдутся с нами по всей строгости закона.

– Как она убита?

– Ножом. Пружинным. Знаешь, таким, который нажмешь – делает «пштык» и выскакивает. Кто-то приложил Памеле к спине нож и сделал «пштык». А собака показала… Вы извините, но собака у них – чудо! Так вот, она показала, что это произошло у границы моего сада, недалеко от дыры, но на улице. Убийца оказался какой-то хладнокровный, подождал, пока кровь не запеклась, и только потом извлек из тела нож. Так что снаружи не напаскудил…

– О, Езус! – простонала Беата. – Хорошо, что у меня нет аппетита.

– Так ведь не напаскудил, чего ж падать в обморок? Перетащил, значит, он ее в мой сад, оставил там, а сам вышел и уехал на своей машине, на стоянке у галантерейного магазина ее оставлял. А Памела пришла сюда пешком.

Мы были потрясены.

– И это все ты узнала благодаря твоему псу?

– Да, и не только это. Я вам потом расскажу. Но вот кто убил – даже мудрый пес не мог сказать.

– А! – догадался Павел. – Так вот почему он так нас обнюхивал! И что, у него получилось: никто из нас не убивал?

– Никто, но зато мы все в полном составе были около покойницы, от этого нам не отпереться. Говорю вам – это не собака, а ума палата! Слушайте, слушайте! Она даже дала понять полицейским, что мы все были рядом с Памелой, но на улице никого из нас не было. А ведь ее притащили уже убитой с улицы.

– О, пся крев! – восхитился Павел.

– Ну, рассказывай же, – теребила я подругу.