Шрифт:
“Уже еду,” ответил он, и я услышал его сирену прежде чем выключилась его рация.
Аэропорт Опа-Лока долгое время был популярным местом у торговцев наркотиками, а так же контрабандистов. Весьма удобно, учитывая, что грань между этим зачастую весьма расплывчата. У Оскара очень легко мог быть маленький самолет, готовый вывезти его из страны в почти любое место на Карибском море, в Центральной или Южной Америке – со связью с остальной частью мира, хотя конечно, я сомневался, что он отправится в Судан или Бейрут. Место где-то на Карибах было более вероятным, но в любом случае покинуть страну было разумным ходом при текущих обстоятельствах, и аэропорт Опа-Лока был логичным местом, чтобы начать.
Оскар двигался немного быстрее, хотя 135-ая улица не была столь же широка и хорошо проходима как Бульвар Бискейн. Мы подъезжали к мостику через канал, когда Оскар спустился с другой стороны и внезапно ускорился с визгом покрышек объезжая поток машин по S-образной траектории.
“Проклятье, что-то его спугнуло,” сказала Дебора. “Он наверное, заметил нас.” Она прибывила скорость, все еще держась позади на два или три автомобиля, несмотря на то, что теперь стало бессмысленно притворяться, что мы за ним не следим.
Что-то действительно напугало его, потому что Оскар ехал грубо, опасно близко к столкновению или выскакиванию на тротуар, и совершенно естественно, Деб не собиралась позволить себе проиграть в этом соревновании. Она двигалась за ним, уворачиваясь от автомобилей, которые все еще пытались оправиться от встречи с Оскаром. Только что он метнулся в крайний левый ряд, вынудив старый Бьюик завертеться, выскочить с дороги и сокрушив забор, остановиться во дворике светло-голубого дома.
Неужели вид нашей неприметной машины заставил Оскара так себя вести? Мысль об этом была приятной и заставляла почувствовать свою значимость, но я в это не верил – до сих пор он действовал расчетливо и хладнокровно. Если бы он хотел избавиться от нас, скорее всего он бы сделал какой-нибудь внезапный хитрый ход, например перескочил бы через разводной мост, когда он поднимался. Итак, почему он внезапно запаниковал? Просто чтобы что-нибудь сделать, я наклонился вперед и посмотрел в боковое зеркало. Прописные печатные буквы на зеркальной поверхности подсказали мне, что объект был ближе, чем ожидалось. Очень несчастливая мысль, потому что в настоящее время в зеркале отражался только один объект.
Разбитый белый фургон.
Он следовал за нами и за Оскаром. Придерживаясь нашей скорости, виляя туда – сюда по дороге. «Отлично», сказал я, “в конце концов не так уж и глупо.” И я повысил голос, чтобы быть услышанным через визг покрышек и сигналы автомобилистов.
“О, Дебора?”, сказал я. “Не хочу отвлекать тебя от водительских хлопот, но не могла бы ты на минуточку взглянуть в зеркало заднего обзора?”
“И что бля это должно значить,” забрюзжала она, но мазнула глазами по зеркалу. Чистая удача, что мы были на прямом отрезке дороги, потому что в течение целой секунды она забыла про руль. “От дерьмо,” прошептала Деб.
“Да, я тоже так подумал,” сказал я.
Переход I-95 пересекал дорогу прямо впереди, и непосредственно перед тем, как пройти под ним, Оскар яростно перескочил сразу через три ряда вправо и свернул в переулок, ведущий параллельно автостраде. Дебора матюгнулась и вывернула руль, чтобы не отстать. “Скажи Доаксу!” рявкнула она, и я покорно поднял рацию.
“Сержант Доакс,” сказал я. “Мы не одни.”
Радио зашипело. “Что бля это значит?” сказал Доакс, словно услышав слова Деборы и восхитившись ими так, что решил их повторить.
“Мы только что повернули направо на 6-ую авеню, и нас сопровождает белый фургон.” Никакого ответа, и я повторил: “я упоминал, что фургон – белый?”, получив на сей раз большое удовлетворение от ворчания Доакса: "Ублюдок".
“Вы читаете наши мысли,” заявил я.
“Пропустите фургон вперед и следуйте за ним,” приказал он.
“Ёбтит,” буркнула Дебора сквозь сжатые зубы, а затем сказала кое-что похуже. Я тоже испытывал желание сказать что-то подобное, потому что как только Доакс выключил рацию, Оскар поднимающийся на I-95 с нами на хвосте, в последнюю секунду дернул свой автомобиль назад на въезд и на 6-ую авеню. Его 4 Раннер подпрыгнул от удара по дороге, на мгновение пьяно покачнулся, затем выправился и набрал скорость. Дебора ударила по тормозам, мы наполовину развернулись; белый фургон скользнул перед нами, заставил отскочить вниз по склону, и закрыл промежуток с 4 Раннер. Через полсекунды Деб выровняла машину и последовала за ними.
Проселочная дорога здесь была узкой, с рядом зданий справа и высокой желто-цементной набережной слева с I-95 на вершине. Мы промчались вперед несколько кварталов, набирая скорость. Пара крошечных старичков, держащихся за руки, сделала паузу на тротуаре, чтобы наблюдать за нашим странным ракеным парадом. Возможно, это только мое воображение, но они, словно трепетали на ветру от автомобиля Оскара и проходящего фургона.
Мы немного сократили разрыв, белый фургон тоже приблизился к 4 Раннер. Но Оскар набирал темп; он включил стоп-сигнал, оставляя нас объезжать вокруг пикапа, который вращался по кругу в попытке избежать столкновения с 4 Раннер и фургоном. Грузовик сделал неуклюжий поворот и врезался в пожарный насос. Но Деб только сжала напряженную челюсть и просвистела вокруг грузовика сквозь ограждение, игнорируя рожки и фонтан воды из разорванного гидранта, и снова сократив промежуток у следующего квартала.
Несколькими кварталами впереди Оскара я заметил красный свет главной поперечной улицы. Даже отсюда я видел непрерывный поток машин, двигающихся на перекрестке. Никто, конечно, не живет вечно, но если ставить на голосование, это был не тот способ, которым я хотел бы умереть. Просмотр телевизора с Ритой внезапно показался мне весьма привлекательным. Я попытался придумать вежливый, но очень убедительный способ убедить Дебору на мгновение остановиться и понюхать розы, но как раз тогда, когда я нуждался в этом больше всего, мой могучий мозг словно забуксовал, и прежде, чем я смог снова его завести, Оскар приблизился к светофору.