— Сейчас увидишь, — лихо ответил Кешка и начал подымать крышку гроба.

Максимка с Густей и даже Данилка надеялись увидеть в гробу что-то страшное, может быть, даже ужасное — один Лёва ничего не ожидал увидеть: очень ему надо преждевременно ломать голову, — но то, что они увидели, очень поразило ребят.

— Вот это здорово! — не удержался Данилка.

— Целый склад, — высказал своё восхищение Максимка.

— Не склад, а арсенал, — уточнил Лёва, который во всём любил чёткость.

— Мальчики, а где же покойник? — разочарованно спросила Густя.

В гробу, действительно, никакого покойника не было. В нём лежали винтовки, ящики с патронами и две ленты к станковому пулемёту.

— Покойник дал драла за границу вместе со всеми буржуями в гражданскую войну, — очень серьёзно, чтобы даже самому поверить в это, ответил Кешка.

Он хотел разыграть Густю, а на розыгрыш попался Максимка, как тот глупенький карась на голый крючок.

— Так эти винтовки лежат с самой гражданской войны? — спросил он. — Смотри ты, и ни одна не поржавела…

Максимкина наивность развеселила ребят. Их смех сначала оскорбил Максимку, потом он понял, что обижаться не за что, и сам расхохотался со своей недопонятливости.

— Не ври, — сказал он Кешке. — Не все помещики Струмецкие сбежали за границу.

При этом Максимка подскочил к гробу, что стоял в противоположном углу, сдвинул крышку… Под ней оказались ручные пулемёты, диски к ним и четыре десятизарядные винтовки «СВТ».

— И в третьем гробу оружие? — спросил Максимка, немного смущённый своим открытием.

Теперь уже Данилка поднял крышку. В третьем гробу лежали ручные гранаты: круглые, с глубокими насечками лимонки, длинные с жестяными ручками «эргэдовки», подобные на бочоночки, противотанковые гранаты, блестящие, как змеиные глаза, запалы к ним.

Данилка был не только поражён, но даже пристыжен. Вот уж где он лопухнулся так лопухнулся! Это же надо, Кешка Листопаденко, который в Велешковичах живёт недавно, сумел найти столько оружия, а он, Данила Чупринец, родившийся тут, знающий, можно сказать, каждую кротовью нору, даже ржавой подковы не нашёл.

— Кешка… Скажи, Кешка, где ты нашёл столько оружия? — спросил он, хотя заранее знал, что Кешка не скажет.

— Где нашёл, там уже нет, — не удержался, чтобы не поважничать, Кешка.

Так Данилка и думал. Конечно, когда имеешь столько оружия, так почему не поважничать? Данилка не обиделся. Он теперь мечтал о другом: как бы получить от Кешки винтовку?..

Хотя одна винтовка у Данилки была — та, которую они заимели, когда убегали из колонны. Новенькая немецкая винтовка. Карабин. Только польза с неё небольшая — всего четыре патрона в магазине.

Кешка словно подслушал Данилкины мысли.

— Вот что, ребята, — сказал он и присел на край гроба с гранатами. — Есть важное дело. Назовём его операцией «взрыв».

— Может быть, лучше «пионерский костёр», — подсказал Максимка.

— Не мешай, — оборвал его Данилка.

— Я и говорю, — словно его никто не останавливал, продолжал дальше Кешка. — Назовём операцию «взрыв».

— Но почему? — не сдавался Максимка.

— А знаешь ли ты, Савик, что теперь в Кормелицком монастыре?.. Не знаешь!.. Так я могу тебе сказать: там теперь бензохранилище и склад авиабомб.

— Ой, не болтай, Кешка, — отмахнулся Данилка. — Зачем фашистам держать бензин и бомбы в такой глухомани?

— Зачем, зачем… А если у них тут аэродром будет…

Что ни говорите, а переспорить Кешку невозможно.

До того как люди научились печатать, они писали и переписывали книги от руки. Было это давным-давно, когда чуть ли не каждый город был княжеством, а каждое княжество стремилось иметь своего летописца. Конечно, если у князя хватало средств на такое дорогое дело, как написание книг.

Обычно летописцы жили в монастырях, дальше от суетливого мира. Записывали они события, на их взгляд, самые важные, старательно выводили каждую буковку, каждый знак. Одну книгу тогда писали долгие годы. Зато потомкам оставалась надёжная память о прошлом и хорошая наука на будущее, как жить по правде, в мире да согласии.

С незапамятных времён существует предание, что на месте теперешнего кладбища стояла в лесу одинокая келья. Говорят, будто какой-то монах, родом из Полоцка, живший так лет восемьсот с лишним тому назад, переселился сюда, когда Ефросиния Полоцкая вынуждена была поехать в далёкую Византию, потому что не поладила с князьями полоцкими и монастырским своим начальством, а переписчики книг сами разошлись кто куда. Пришёл монах в велешковичские леса, построил келью, надеясь прожить тут остаток дней в молитвах. Да, наверно, каждый человек, изведавший книжной мудрости, уже не сможет забыть книгу или променять её на молитвы.