Из Восьмой Хрустальной ложи, предназначенной для дээрнов общего списка и их гостей, на арену спрыгнул наурис в элегантном клубном костюме из светло-коричневого ларма. Ловко перекатился, вскочил на ноги. В каждом его движении виден был профессиональный боец. Поднял оброненный раненым гладиатором меч.

— Привет, Авдей, — сказал он. — А ты прилично махаться стал. Намного лучше, чем в Гирреане было. Такого фехтовальщика можно брать в команду для профессиональных боёв.

— Кандайс?.. — ошарашено пролепетал Авдей. — Откуда ты здесь?.. — И тут же закричал: — Уходи, Канди! Тебе нельзя здесь! Беги отсюда, придурок!

— Ага, сейчас, — выгнул хвост Кандайс. — У тебя такая драчка шикарная намечается, а ты решил без меня развлекаться? Не хорошо, Дейк. Не по-дружески. — И глянул на гладиаторов: — Ну что, подонки? Не ждали свою смерть?

— Убивать нельзя, — быстро сказал Авдей.

— Понял, не дурак. Мы им культурненько так объясним, чем спортивный бой отличается от скотства.

Цирк замер. По трибунам быстро прошелестело «Кандайс Джолли. Тот самый, который Матвея-Торнадо вызывал». И вновь пала тишина.

Неуверенно топтались гладиаторы. Если Авдей как противник и плевка не стоил, то Кандайс Джолли — это уже серьёзно. Даже слишком. У Мальдауса он шёл бы по первому списку, тогда как сами гладиаторы числись всего лишь в четвёртом. Чтобы уничтожить всю их команду, Джолли понадобится не более пяти минут.

Напряжение перехлёстывало через край. На трибунах кто-то взвизгнул истерично, захохотал и тут же умолк. Цирк опять накрыла тишина.

Поднялся раненый гладиатор. Подошёл к Авдею и со всей тяжёстью ударил хвостом по спине.

— Ты скорее Хрустальную Сферу откроешь, чем меня победишь, понял, жалкая калечная тварь?! Ты победишь меня не раньше, чем откроется Хрустальная Сфера!

Кандайс одним взмахом меча рассёк ему горло. И выронил меч, с ужасом глядя на своё первое в жизни убийство.

— Не-ет! — простонал он. — Нет… Нет.

Живот свело позывом к рвоте. Но один из гладиаторов схватил его за плечо, встряхнул.

— Что с ним? — кивнул на Авдея. — От простого удара не умирают.

Кандайс метнулся к лежащему ничком другу, осторожно перевернул.

Иссиня-бледное от боли лицо, бисеринки холодного пота на лбу.

— Ноги, — тихо сказал Авдей. — У меня их больше нет.

Кандайс непонимающе посмотрел на него, на его ноги. И застонал сдавленно, обнял Авдея, прижался головой к голове.

— И ты защищал такую мразь? — плюнул на убитого один из гладиаторов. — Ты защищал его?!

— Авдей не его защищал, — ответил Кандайс. — Не только его. Он всех защищал. И тех, — показал на трибуны. — И тех, — показал на служебные помещения. — И вас, — посмотрел на гладиаторов.

Кандайс мягко и нежно, как могут только очень сильные люди, прикоснулся к щеке Авдея, поправил прядь волос.

— Дурак ты, Канди, — остановил его руку Авдей. — Теперь тебя расстреляют вместе со мной.

— Ничего, переживём. Там батя твой, а завтра Винс со своей невестой придёт. Ты её знаешь?

— Знаю. Только Рийя жена Винсу. Свадьба это так, формальность.

— Но всё равно венчание справить надо так, чтобы красиво было. Ничего. Мы и там свадьбу такую устроим, что весь лазоревый чертог в пляс пойдёт. И на том свете люди живут. Так что и мы как-нибудь обустроимся.

Авдей улыбнулся. Кандайс сказал:

— Тебе идёт античный наряд. Настоящий Марс или Адонис.

— Тогда лучше Аполлон. Какой-никакой, а музыкант.

— Да, действительно. Я как-то сразу не сообразил. Ладно, Аполлон, так Аполлон.

Авдей рассмеялся. Спустя мгновение засмеялся Кандайс.

Гладиаторы, служки, зрители оцепенело смотрели, как смеются приговорённые к смерти. А смех звенел — весёлый, светлый, летящий.

Эльвана смех хлестнул больнее плети. В первое мгновение он зажал уши, скрючился как под ударами экзекутора. Застонал в голос, — он, способный без единого звука перенести самую жестокую порку.

— Нет… Нет! Умоляю вас, не надо… Прекратите!

Эльван вскочил, метнулся к перилам ложи.

— Молчать! — заорал он. — Всем молчать!

На глаза попалась яркая табличка с надписью «Спуск на арену». Под надписью кнопка. Эльван ударил по ней кулаком.

Перила ложи распахнулись воротцами, а из пола начала выдвигаться широкая лестница.

Предвозвестник спустился на арену.

Замерли по стойке «смирно» зрители, скрючились в чельных поклонах гладиаторы и служки.

Кандайс осторожно положил Авдея на арену, метнулся к мечу. Вскочил на ноги.