Шрифт:
М-да, пока что наступление Красной Армии весьма далеко от более-менее существенных успехов. Оно, в общем-то, уже практически захлебнулось. Хорошо еще, что немцы пока не очень настойчиво контратакуют, а то судьба 10-й армии, отрезанной от своих одними из самых мощных соединений вермахта, скорбным призраком реет над взгрустнувшими освободителями.
Самое время вводить в сражение второй стратегический эшелон. В главах № 26–27 «Ледокола», где Суворов пишет о втором стратегическом эшелоне, упоминаются только две армии — 16-я армия с 57-й отдельной ТД и 19-я армия с 26-м МК. Хиленько, да все равно лучше, чем ничего.
На самом деле в 16-й армии, кроме 57-й отдельной ТД, была еще 61-я отдельная ТД, оставленная, впрочем, на Дальнем Востоке, а также 5-й МК, а 19-я армия никаких танковых соединений в своем составе не имела. Кроме того, в реальном втором стратегическом эшелоне имелись 22-я, 20-я и 21-я армии, также не имевшие танковых соединений. Итак, этот грозный Второй стратегический эшелон, как может, атакует немца. 19-я армия идет в помощь все так же топчущейся на восточном берегу Прута 9-й армии, правда, что в ней толку без танков-то? 16-я и 21-я армии идут на Львовское направление — попытаться парировать угрозу окружения 5-й, 6-й и 26-й армий, остановленных в предместьях Кракова и над которыми нависает с севера группа армий «Центр». 20-я и 22-я армии брошены на деблокирование окруженной в Восточной Пруссии 10-й армии.
А что до резервистов да трехсот новых дивизий — у товарища Сталина в реальной войне еще до нападения немцев оружия было тютелька в тютельку, кое-где даже не хватало, а тут еще пополнение вооружать… Помните, как новобранцев критической осенью сорок первого на врага посылали без оружия, но с партийным поручением — отнять автомат у немца? Так вот, это не только потому, что какие-то запасы у границы гикнулись, просто промышленность не всегда успевала, как ее ни мобилизовывали. Вот и теперь непонятно — пять миллионов пополнения пришло, а чем их всех вооружать — неизвестно.
VIII. «Пять советских воздушно-десантных корпусов полностью истреблены, но на советской территории остались их штабы и тыловые подразделения; они принимают десятки тысяч резервистов для восполнения потерь, кроме того, завершается формирование пяти новых воздушно-десантных корпусов (скорее уж — противотанковых истребительных батальонов, они бы сейчас больше пригодились. — В. Грызун). Советские танковые войска и авиация в первых сражениях понесли потери, но советская военная промышленность не разрушена авиацией противника и не захвачена им. Крупнейшие в мире танковые заводы в Харькове, Сталинграде, Ленинграде не прекратили производство танков, и резко его усилили. Но даже не это главное.
В германской армии еще есть танки, но нет топлива для них. Еще остались бронетранспортеры в пехоте и тягачи в артиллерии, но нет топлива для них. Еще остались самолеты, но нет топлива для них. У Германии мощный флот, но он не в Балтийском море. Если он тут и появится, то не будет топлива для активных операций. В германской армии тысячи раненых, и их надо вывозить в тыл. Есть санитарные машины, но нет топлива для них. Германская армия имеет огромное количество автомобилей и мотоциклов для маневра войск, для их снабжения, для разведки, но нет топлива для автомобилей и мотоциклов…» («Ледокол», с. 337–338<331–332>).
Говорите, нет топлива для танков, самолетов, мотоциклов и санитарных машин? А куда же оно делось? Румынские нефтепромыслы — вовсе не единственный источник нефти для Германии, но дело даже не в этом. Практически всю нефть у немцев потреблял флот, а не вермахт; немецкие танки, самолеты, тягачи, автомобили и проч. использовали синтетический бензин; именно поэтому те не ставили на танки дизели — тяжелые сорта горючего не изготавливались искусственно. Поэтому вырабатываемое в Рейхе дизтопливо шло во флот, а у нас даже на самолеты дизели пытались ставить… Кроме того, немцы почти год воевали без румынской нефти в конце войны! И советская военная промышленность в реальной войне за рассмотренный пока полутора- двухнедельный срок точно так же не была серьезно разрушена авиацией противника и не была парализована захватами, равно как и не прекратила производство танков, а резко его усилила. Что в результате произошло — мы знаем.
Что? Витюша ударился в большую стратегию? Тем хуже для него. Вот вам вопрос на сообразительность — а с кем теперь США? С началом советской агрессии, которая сорвала такое милое умиротворение Гитлера, те силы в американской администрации и парламенте, позицию которых так удачно выразил в свое время сенатор Трумэн: «Если будет побеждать Германия, надо помогать СССР, если будет побеждать СССР — надо помогать Германии, и так до тех пор, пока они сами друг друга не перебьют», получила весомый аргумент в свою пользу. Сейчас советские войска движутся к территории Германии, значит, помогаем Гитлеру. Все на борьбу с Большевистской Чумой!!! Вчера — Прибалтика и Финляндия, сегодня — Германия, завтра — мы? Нет Красной Агрессии!!! Все на защиту Западной культуры и Западных ценностей от восточных варваров и вандалов!!! Демократия — прогресс, диктатура — загнивание!!! — сколько угодно подобных лозунгов и речевок, широко распространенных в США в годы «холодной войны» и «охоты на ведьм». А тут еще несколько десятков тысяч этнических немцев президента под бок толкают, мол, давай, помогай родине-то нашей. Гитлеры приходят и уходят, а Германия остается.
Конечно, до ленд-лиза для Германии, причем с гораздо большим желанием и куда более коротким и безопасным путем, чем в реальности в СССР, сразу дело не дойдет. Но коммунистов в США раз, два, и обчелся, а вот фашистских организаций, сильных и многочисленных, как минимум три. Кроме того, американо-германская торговля, и в мирное время не затихавшая, развернулась вовсю. Американские и немецкие суда через Атлантику так и шастают. Раз так — зачем Германии в Северной Атлантике флот? И топлива теперь у фюрера по шею. А вот нескольких тысяч винтовок, проданных Сталину англичанами осенью 1941 года, ему сейчас ох как не хватает… И Лондон начинает раздумывать на предмет своего дальнейшего поведения.