– Так чего, собираться? – уныло спросил Хортомил.

– Вы сидите. Если найду, вернусь за вами.

Оставив снаряжение и одежду за кустом, дальше Лютомер двинулся белым волком. Когда он шел один, передвигаться на четырех лапах ему было удобнее и быстрее. Живой метелью, заблудившейся в темном и мрачном осеннем лесу, он быстро пробирался между деревьями, перелетал через завалы бурелома, и чутье оборотня указывало ему верный путь.

В черноте ночного леса замерцала искорка. Где-то далеко за деревьями горел костер. Едва ли какой охотник или лесоруб станет ночевать под открытым небом в начале зимы, а значит, это были они, те, кого он искал. Подойдя ближе, Лютомер замедлил ход и удвоил острожность. Бранемер мог выставить дозоры вокруг своей стоянки – он ведь тоже не дурак и понимает, что его будут искать не только свои.

Ползком белый волк подобрался совсем близко и замер шагах в двадцати. Бранемер с дружиной расположился не на поляне, а просто на кусочке леса, где деревья росли не так густо. Тут горел костер, стоял шалаш – скорее даже не шалаш, а низкий, но широкий навес из жердей и еловых лап. Стоять или даже сидеть под ним было нельзя, зато лежа там могло укрыться от дождя и ветра более десяти человек. Сам Лютомер, со своими бойниками во время походов ночуя в лесу, тоже сооружал нечто подобное. Человек десять спали вокруг костра прямо на лапнике, завернувшись в плащи и подложив под себя толстые стегачи, еще пятеро или шестеро несли дозор, расположившись под деревьями вокруг стоянки.

Самого князя нигде не было видно. Вероятно, он находился в шалаше. Лютомер помедлил немного, прикидывая, как лучше поступить. Надо вернуться за своими и как можно быстрее привести бойников сюда. По численности они примерно равны Бранемеровым кметям, и внезапность нападения решит дело в пользу угрян.

Так же ползком он двинулся обратно, прочь от света костров.

И вдруг что-то огромное, темное выросло у него на пути. Лютомер мигом вскочил на четыре лапы, тело приготовилось к драке, клыки обнажились – перед ним стоял огромный бурый медведь. Откуда здесь, возле людей и огня, лесное страшилище, которому уже полагается целый месяц смотреть зимние сны? И тут же его пронзило ощущение, что это не простой медведь. От него исходила колдовская мощь, и белый волк отпрянул. Медведь опустился на четыре лапы, нагнул голову, шагнул вперед и зарычал.

– Что ты здесь ходишь? – понял Лютомер. – Завел в чащобу, так теперь ходишь, вынюхиваешь? Уходи, пока цел.

Яровед! Лютомер прекрасно помнил дешнянского волхва, приезжавшего к Лютаве, и теперь узнал его так ясно, как если бы тот стоял перед ним в человеческом облике. Уровень посвящения Яроведа допускал оборотничество, и дивиться тут нечему.

Лютомер попятился. Даже если прыгнуть и впиться в горло, медведь успеет сломать волку хребет еще до того, как умрет. Цена победы в этой встрече была все же не столь высока, чтобы рисковать жизнью. Позвать на помощь окрестных волков? Пока добегут…

А медведь вдруг кинулся на него, и Лютомер метнулся в темноту. Его задачей сейчас было только унести ноги. Всей шкурой ощущая, как в каком-то шаге позади ломится через подлесок могучая туша, белый волк летел стрелой, едва касаясь лапами земли. На его счастье, участок леса здесь был труднопроходимый, и там, где волк перепрыгивал через бурелом или проскальзывал снизу под ветками, медведю приходилось прорываться напролом. Поначалу он отставал немного, но разрыв увеличивался, и Лютомер летел, не оглядываясь, зная, что плохо же ему придется, если его догонят.

Поняв, что отстает, медведь вскоре прекратил погоню, но Лютомер так и бежал, не останавливаясь, до того самого места, где оставил бойников, петлял, путая и заметая следы. Выбежав на поляну к своему костру, он мог только дышать, вывалив язык, и мотать головой. К счастью, Дедила и так его понял – а может, не понял, но решил на всякий случай поднять людей.

Отдышавшись, вернув себе человеческий облик и вооружившись, Лютомер не мешкая повел дружину назад к дешнянам. Внезапного нападения не получилось – несомненно, Яровед поднимет тревогу. Но все же бойники высказались за то, чтобы попытать счастья. Для многих из них эта попытка могла обернуться смертью, но это никого не заставило отступить – каждый воин помнит, что может не вернуться из битвы, но разве это повод заранее сложить оружие?

На месте прежней Бранемеровой стоянки уже было пусто. Еще стоял шалаш, но костер погас и люди исчезли.

Лютомера это не смутило: он ждал, что дешняне поднимутся, а уйти далеко они не могли. След от двух десятков человек для него был хорошо ощутим, и Лютомер повел бойников дальше через лес. Все держали наготове оружие и щиты, а Лютомер шел впереди всех шагов на десять, опасаясь засады и надеясь учуять ее издалека.

А приходилось торопиться: Яровед, пользуясь своими способностями, все же совершил нечто, почти невозможное для простого человека: нашел в чужом бескрайнем лесу маленький отряд и теперь вел его к Неручи, то есть ко всему остальному войску. Если Бранемер выйдет к войску раньше, чем угряне его догонят, то им придется вернуться и удовольствоваться тем, что все же несколько дней дешняне из-за этого потеряли. А там подмога подойдет, и угряне смогут сразиться с дешнянами на равных, что уже немало.

Потянуло холодной влагой, впереди показалась река. Местами на ней уже лежал темный от проступившей воды, ненадежный ледок. Яровед все-таки вывел Бранемера на Неручь.

Оставалась последняя возможность. Бросив след, Лютомер повел бойников прямо через лес – в том самом месте, где Неручь делала петлю вокруг Медвежьей горы. Срезав путь, однажды показанный ему Мыслятой, Лютомер выскочил из леса снова возле реки и, быстро обнюхав ближайщие окрестности, убедился, что Бранемер тут еще не проходил.