Лютава знала, что Благодара тоже приходится Бранемеру сестрой, но лишь по отцу – она похожа на свою мать, красавицу из рода ладожских князей, похищенную когда-то князем Божемогом в далеких северных землях, на берегах Ильмень-озера. Здесь ее так и звали – Ильмена; красота ее в дешнянской земле вошла в сказание, и песнь об этом похищении неизменно пели на свадьбах.

– Здравствуй, богиня. – Яровед почтительно поклонился, и его священному почтению ничуть не мешало то, что Благодара-Лада приходилась ему двоюродной сестрой. – Прости, что потревожили тебя в неурочный час.

– Что ты, родной, да я вам рада! – Богиня улыбнулась. – Сам ведь знаешь, как мне тут скучно. Все одна да одна. А это кто с тобой?

– Это – Лютава, дочь Вершины, князя угренского, и Семилады, дочери Доброчина и Мудролюбы.

– Вот кто к нам пожаловал! – Лада оживилась. – Я знала твою мать.

Родовое имя гостьи и ее облик, указывающий на служительницу богов, уже немало сказал ей и объяснил, почему незнакомая девушка удостоилась такой редкой, невозможной для простых смертных чести – войти в подземное святилище. За самовольное проникновение сюда, приравненное к тяжкому оскорблению богов, простого человека немедленно присудили бы к смерти, но девушка, носящая родовое имя древних жриц и вхожая в Навный мир, имела право войти и в обитель божества.

– Здравствуй, Лада, матушка моя, – с трудом выговорила Лютава.

Она прекрасно видела черты лица здешней Лады, ничем, кроме красоты, не схожие с чертами ее матери, но знала: эти две женщины – одно. Даже три женщины – две смертные и одна богиня. Как Семилада становилась Ладой, так богиня становилась ее матерью, а Благодара, дочь Ильмены, через Ладу становилась Семиладой.

– Здравствуй, дочка! – приветливо ответила Лада, потом подошла и ласково ее обняла. – Соскучилась? Навестить пришла? Умница. Я тоже тут скучаю по тебе, все одна сижу, долги нитки вожу да все думаю: как там детки мои?

Она вздохнула: ее собственным детям еще не исполнилось пяти лет, и Лютава по годам никак не годилась ей в дочери, но сейчас все живое было ее детьми. Особенно то, что нуждалось в ее материнской заботе.

– Я к тебе за помощью пришла, матушка, – продолжала Лютава. – Беда у меня. Так судьба моя складывается, что самое главное дело мое пропасть может без моей вины.

– Что же так? Иди, давай сядем. – Лада подвела ее к лежанке. – Волхве, ты ступай пока, наверху подожди. Надо будет, мы тебя кликнем.

Яровед поклонился и вышел. Проскрипела лестница, потом хлопнула тяжелая крышка. Лютава и Лада остались вдвоем в священной обители Велеса, и на Лютаву вдруг нахлынуло восхитительное чувство покоя, безопасности и любви. Здесь она может оставаться столько, сколько позволит богиня, а богиня любит ее, свою дочь, и всем сердцем желает ей помочь.

– Что там у тебя? – расспрашивала Лада, держа ее за руку. – Рассказывай, не бойся. Чем смогу, помогу тебе.

– Отец мой, князь Вершина, прислал меня сюда, чтобы отдать в жены князю Бранемеру.

– А ты не хочешь, я вижу? У тебя другой жених есть?

– Есть у меня жених, только я его не знаю. Жениха мне должен указать мой дух-покровитель, и это – не князь Бранемер. Мне суждено сына родить, и будет тот сын витязем славным. А у князя Бранемера детей нет, вот он и хочет взять меня в жены, чтобы этот сын был его сыном и наследником.

– Ну, кабы тебя не силой к печи волокли,[17] то лучше и не придумаешь, – несколько озадаченно отозвалась Лада. – Чем тебе Бранемер не жених? Он и сам всем витязям витязь.

– Это правда, матушка. Будь я свободна, лучшего жениха и во сне бы не увидела.

– Так в чем дело?

– Я тебе, матушка, тайну мою открою. Мой дух-покровитель сам был некогда витязем славным, кудесником и оборотнем, жил в дунайских землях, и уж три века тому миновало. Греки от одного его имени трепетали, а славяне в песнях и сказаниях славили. Достойную он жизнь прожил, цесаревну греческую в жены взял, трех сыновей вырастил. Погиб – все жены славянские глаза исплакали на его погребении. И вот три века прошло, и приходит пора ему вновь в земной мир вернуться, в потомке своем возродиться. И избрал он меня, чтобы стала я его матерью в новом рождении, а он – моего сына духом своим оживил. Для того должна я сделаться женой одного из его прямых потомков. Кто этот человек – я не знаю. Но обещал мне Радомер, что я увижу его через два месяца. Но это не Бранемер! Это другой кто-то. И придет он с Днепра – вот все, что я знаю. И стать Бранемеровой женой я не могу, потому что он – не потомок Радомера и не сможет дух в его сына войти. А я Радомера обмануть не могу. Он сам меня избрал, при посвящении мне явился, учил, помогал, оберегал, жизнь мою спасал не один раз. Не могу я его предать и его воли ослушаться.

– Да, вот так кощуна! – в задумчивости протянула Лада. – Что же нам делать?

– Но ведь Бранемеру не жена нужна, а дети, наследники. У него есть уже две жены. Может, ты, матушка, знаешь, в чем дело, что за порча на нем лежит, почему детей нет. Может, есть иное средство? Родят ему старшие жены сыновей, а я и не нужна буду, своим путем пойду. Вот такой помощи прошу у тебя, матушка. Если ты не поможешь никто уж мне не поможет, и погибнет жизнь моя.

– Давай попытаемся. – Лада встала, и Лютава тоже поднялась. – Помогай мне.