– Мне кажется, что все обойдется и вы будете жить.

– В самом деле? – император зажмурился. – Если бы у меня была ваша вера!..

– Вера... вера... вера... во что? – В палату вошел Вандовер Баластер. – Пепис, насколько я могу судить, вы выглядите значительно лучше!

– Что происходит? – здоровый глаз императора требовательно смотрел на министра.

Министр поглядел на Элибер, а потом опять перевел взгляд на Его Величество.

– Пытаюсь держать ситуацию под контролем. Рыцари не очень-то хотят проливать кровь своих собственных сограждан, поэтому Крок дал приказ отступать. Я думаю, что это неплохое решение. Зачем проливать реки крови, если без этого вполне можно обойтись.

Император попытался приоткрыть левый глаз. Нет, у него опять ничего не получилось.

– Как вы думаете, моя гвардия удержит позиции? – спросил он. Элибер отвела глаза в сторону. Пеписа больно резануло выражение отчужденности, появившееся на её лице. Кажется, и тут он сделал ошибку – ему не следовало вверять её судьбу собственному министру. Пепис опять закашлялся, но па этот раз никто не пришел ему на помощь. Когда приступ кашля прошел и Его Величество смог опустить голову на подушку, коридор перед его палатой наполнился вооруженными рыцарями. Император отчетливо слышал столь привычный ему грохот их бронескафандров.

– Рыцари императора! – на здоровый глаз Пеписа набежала слеза. – Уж они-то будут до конца сражаться за мои интересы!

Этот день длился бесконечно долго. В коридорах дворца постоянно стреляли и дрались. Крики, стоны, разрывы снарядов создавали неимоверный шум. Его Величество чувствовал смертельную усталость, но, несмотря ни на что, старался не засыпать. Собственно, сейчас бодрствование и было единственным признаком жизни, который он мог проявить. Наконец-таки, все стихло.

Бронекостюм, изготовленный специально для Элибер, стоял тут же, в углу медицинской палаты. Она то и дело косилась на него, но пока не двигалась со стула. Происходящее, как это и случалось с ней всегда, не могло отбить аппетита, и чувство голода заставило Элибер подняться, найти пакет с сухим завтраком и раскупорить его. Сухой завтрак был отменно вкусен. Элибер нанизывала на вилку кусочки сочного холодного мяса и с удовольствием отправляла их себе в рот.

– Не беспокойтесь, Ваше Величество. – Элибер подцепила на вилку очередной кусок. – Рыцари будут бороться за свою жизнь, а это очень важно – ведь в таком случае и их и ваша цели совпадают!

Пепис внимательно посмотрел на нее. Конечно, её стоило бы побранить за отсутствие всяческого уважения к собственному императору, но, кажется, в данном случае это было бесполезно – он знал эту юную леди слишком хорошо. её манеры всегда напоминали ему какой-то огромный шкаф, набитый фантастическими нарядами – в зависимости от обстановки и ситуации эта полуледи, полууличная девчонка вытаскивала из своей коллекции нужную интонацию, нужный жест, нужное словцо и таким образом создавала очередной феерический наряд. Император вздохнул. В чем-то, конечно же, она была права – на медицинской койке, опутанный сетью проводов и зависящий от работы медицинской аппаратуры, он был беспомощнее грудного младенца. Пепис еще раз посмотрел на Элибер. Кажется, он начинал понимать, чем она привлекла Шторма – кроме природных красоты и грации, в ней жило прирожденное свойство узнавать правду, какой бы она ни была, и сохранять о ней ясное представление.

– Кажется, я здорово в вас ошибался, – сказал император и сам удивился своим словам.

И вдруг глаза Элибер наполнились ненавистью. Пепис сжался от неожиданности, но через секунду эта черная злость в её глазах пропала, и император засомневался, была ли она на самом деле.

Элибер проглотила кусок мяса:

– Сознайтесь, император, вы ведь специально мешали Джеку во всех его начинаниях! Сознайтесь, и я освобожу вас от всех ваших трубок!

Пепис поперхнулся. Его слабое дыхание поддерживалось медицинскими аппаратами. Конечно, через какое-то время он поправится, но сейчас освободить его от этих бесчисленных трубок – значило освободить его от жизни. Уж это-то он понимал хорошо.

– Напротив. – Пепис постарался говорить спокойно. – Я делал все, чтобы хоть как-то помочь ему.

Элибер качнула ногой:

– В таком случае, ему вредил Вандовер.

Пепис едва заметно кивнул.

– А! – Элибер смяла пакет со съеденным завтраком и, как какого-то заклятого врага, со злостью отшвырнула его в угол. – Все мы проводим тут свою жизнь, как мухи в паучьей паутине.

Пепис посмотрел на смятый пакет.

– Я оставил его специально для вас, – тихо сказал он, так тихо, что эта юная леди едва ли расслышала то, что он произнес.

Элибер подошла к своему бронекостюму. Он был блестящим, так как поверх темно-синей, почти что черной эмали, был покрыт норцитом, На вкус императора юная женщина могла бы выбрать не столь мрачный цвет. Кажется, Элибер что-то пробормотала. А может быть, императору это почудилось?

– Кажется, я тоже ошиблась в вас, – долетел до Пеписа её еле слышный голос.

Лавина событий, обрушившихся на них за последние сутки, донельзя утомила императора. Да и разговор с этой строптивой девчонкой давался ему с большим трудом.