Когда Веб и Романо отправились обедать в большой дом, походка у Полли была очень смешная. Он объяснил Вебу, что Билли заставил его залезть на лошадь, с которой он сразу же свалился.

— Не понимаю, почему я не могу ехать за этим парнем на машине? Лошади — это не мое.

— Я сегодня объездил верхом большую часть фермы и хочу тебе заметить, что там есть места, где не проедешь даже на тракторе.

— Ты тоже падал?

— Дважды, — соврал Веб, чтобы Романо не испытывал по этому поводу комплексов.

— А с кем ты ездил? — спросил Романо.

— С Гвен. Отлично провел время. А ты получил удовольствие от прогулки?

— Какое, на хрен, может быть удовольствие, когда весь день таскаешься по стойлам, где воняет навозом? Может, в следующий раз ты попробуешь?

Билли встретил Веба и Романо у парадного входа. На нем были вельветовый пиджак с кожаными заплатками на локтях, мятая белая рубашка, брюки цвета хаки и мягкие туфли на босу ногу. В руке он держал стакан с коктейлем. Билли провел гостей через большой холл и по коридору первого этажа, после чего они по винтовой лестнице спустились в полуподвальный этаж. Старинная лестница была сделана из полированного орехового дерева и относилась к колониальной эпохе. Пока они шли по дому, перед ними одна за другой открывались прекрасно обставленные комнаты, залы и гостиные, на стенах которых висели картины в тяжелых рамах. Веб подумал, что это старинные работы и им самое место в музее. Романо, глядя на всю эту роскошь, лишь качал головой и бормотал: «Ну и дела... Живут же люди».

Полы в полуподвальном этаже были вымощены каменными плитами, а отсутствие обоев на стенах позволяло видеть кладку из известняка. Потолок поддерживали потемневшие от времени толстые дубовые балки. Веб, уже во второй раз обративший внимание на хромоту Билли, спросил:

— Что, несчастный случай?

— Да, было дело. Жеребец весом в тонну, на котором я сидел, решил вдруг поваляться на травке.

Зал, в который они вошли, был заставлен большими, обитыми кожей диванами и стульями с высокими спинками. Они стояли в определенном порядке — так, что если бы гости на них расположились несколькими группами, то могли бы общаться друг с другом, не мешая разговору остальных. Веб не мог отделаться от ощущения, что здесь собиралось состоявшее из разных фракций тайное общество, хотя сам хозяин дома на заговорщика нисколько не походил. Он относился к тому типу людей, которые режут правду в глаза. Стены в зале были украшены ветвистыми оленьими рогами, а одна стена была сплошь завешана обработанными таксидермистом головами диких животных — оленей, кабанов, горных пум и львов. Там же располагались чучела птиц на подставках. Веба поразило стоявшее в углу громадное чучело медведя гризли, а также помещавшаяся в стеклянном ящике огромная меч-рыба. На небольшом столике красовались свернувшиеся кольцами гремучая змея и королевская кобра. Веб с неприязнью посмотрел на рептилий. Прежде он испытывал к змеям полнейшее равнодушие — до тех пор, пока во время одной из операций в Алабаме на него не напала смертельно опасная змея водяной мокасин.

В оружейном шкафу были выставлены такие раритеты, как охотничьи ружья и карабины, изготовленные в мастерских Черчилля, Риззини и Пиотти. Стоимость каждого такого ружья выражалась пятизначной цифрой. Рассматривая их, Вебу и Романо оставалось только завистливо качать головами. Приобрести такое оружие бойцы ПОЗ позволить себе не могли. Интересно, подумал Веб, висят ли эти ружья без дела или кто-то в этом доме из них все же постреливает? По некотором размышлении он решил, что Билли почти наверняка разбирается в оружии и умеет из него стрелять — да и Гвен, возможно, тоже. Об этом свидетельствовали развешанные на стенах многочисленные охотничьи трофеи. Человек, который застрелил хотя бы часть этих зверей, должен был быть отличным стрелком.

У противоположной стены красовался изготовленный из вишневого дерева старинный бар. Казалось, его привезли сюда в давние времена из какого-нибудь лондонского паба. Впрочем, могло статься, что этот бар находился в свое время в одном из салунов Дикого Запада.

Гвен сидела на диване таких размеров, что казалось, на нем можно было пуститься в плавание через Атлантику. На ней было достававшее ей до щиколоток летнее бежевое платье с глубоким вырезом на груди и черные босоножки без каблука. Когда мужчины вошли в зал, Гвен встала. Веб с некоторым удивлением отметил про себя, что она всего лишь на пару дюймов ниже ростом Романо. Но больше всего он удивился, когда увидел сидевшего на стуле в некотором удалении от дивана Немо Стрейта. На нем были рубашка-поло, позволявшая видеть его мощные плечи и бицепсы, хлопчатобумажные брюки и сандалии. Веб должен был признать, что Немо — очень привлекательный мужчина.

Стрейт поднял стакан, который был у него в руке, и, обратившись к Вебу и Романо, с улыбкой сказал:

— Добро пожаловать на фазенду Кэнфилдов.

Веб еще раз окинул взглядом висевшие на стенах многочисленные охотничьи трофеи.

— Они что — перешли к вам вместе с домом? — спросил он у Билли.

— Ну нет, черт побери, — ответил Билли. — Несколько лет назад я получил приглашение принять участие в большой охоте и на некоторое время сделался заядлым охотником и рыболовом. Меня даже по телевизору показывали в одном из спортивных шоу. Я колесил по всему миру, участвуя в ловле крупной рыбы и отстреливая зверюг вроде этих. — Он показал на голову дикого кабана и чучело гризли, достигавшее в высоту девяти футов и демонстрировавшее огромные когти и зубы.

Подойдя к чучелу гигантского медведя, Билли погладил его по шее.

— Это чудовище, например, едва меня не убило, но все-таки я достал его раньше. — Потом он указал на голову носорога. — А вот этот зверь, если посмотреть на него со стороны, кажется неуклюжим и медлительным, но при атаке может развить скорость в тридцать миль. Страшно смотреть на этого гиганта, когда он несется на тебя, наклонив голову и выставив вперед свой ужасный рог. Единственное, что может спасти тебя в этот момент, это крепкие нервы, — твердая рука и меткий глаз. Целиться надо только в лоб. Если промахнешься и попадешь в рог, тебе конец.

— Бедные животные, — вздохнула Гвен.

— Чтобы добыть всех этих бедных животных, мне пришлось выложить немалые деньги, — сухо заметил на это ее муж. Потом, взглянув на одну из оленьих голов, украшенную ветвистыми рогами, он повернулся к Вебу. — По преданию, олень — символ мужественности, мудрости и жизни. А у меня висит его мертвая голова, которую я сам выделал и набил всякой дрянью. В этом заключается некая ирония, не так ли? Но мне это нравится. С некоторых пор я стал заправским таксидермистом и теперь все чучела набиваю сам.