Узкое четырехэтажное здание городского муниципалитета на Дьюк-стрит затесалось среди двухэтажных особняков и не отличалось особыми архитектурными достоинствами. В маленьком дворе одинокий скособоченный клён, в развилке меж ветвей полно облетевшей листвы. Изгородь из сварного железа в приличном, но не самом лучшем состоянии. Ни сад с растениями перед входом, ни задний двор, ни фонтан, ни кирпичная кладка стен не отличали этот дом от соседних.

Внешний вид здания был несколько запущенный, но внутри находилась элегантная обстановка. Все это объяснялось довольно веской причиной: Дэнни Бьюканан не хотел, чтобы фасад и двор бросались в глаза.

Горизонт осветили первые лучи солнца, а Бьюканан, уже одетый, сидел в маленькой библиотеке овальной формы, соседствовавшей со столовой. Внизу Бьюканана ждала машина, чтобы отвезти его в аэропорт Рейгана.

Сенатор, с которым предстояло встретиться Бьюканану, был членом одного из самых важных сенатских комитетов — комитета по ассигнованиям. Вместе с различными подкомитетами он контролировал правительственные кошельки. Но гораздо важнее для Бьюканана было то, что этот человек возглавлял также подкомитет по иностранным капиталовложениям, определявший, куда именно направятся деньги, предназначенные для помощи зарубежным странам. Этот высокий джентльмен с благородной внешностью, безупречными манерами и уверенным голосом был давнишним знакомым и партнёром Бьюканана. Он упивался властью, обретённой благодаря высокой должности, и жил на более широкую ногу, чем позволяли средства. Вознаграждения за отставку, которое должен был доставить ему Бьюканан, с лихвой хватило бы на несколько жизней.

Мошенническая схема Бьюканана развивалась неспешно. Сначала он изучал всех «игроков» на вашингтонском поле, даже тех, кто имел самое отдалённое отношение к достижению его цели, проверял, можно ли их подкупить. Многие члены конгресса были весьма состоятельными людьми. Многие, но далеко не все. Зачастую работа в конгрессе становилась для чиновников настоящим финансовым и семейным кошмаром. Члены конгресса жили на два дома, а квартиры и дома в Вашингтоне, как известно, далеко не дёшевы. Нередко их семьи не переезжали вместе с ними в столицу. Бьюканан подходил к потенциальному клиенту, падкому на деньги, и начинал прощупывать его на предмет возможного сотрудничества. Предлагаемая им сумма была поначалу невелика, но быстро увеличивалась, если клиент проявлял должный энтузиазм. Отбор шёл вполне успешно; Бьюканану всегда попадались люди, готовые обменять голоса и влияние на мирские соблазны. Возможно, они сознавали зыбкость границ между тем, что предлагает им Бьюканан, и тем, что каждый день происходит в Вашингтоне. Бьюканана не интересовало их отношение к конечной цели. Впрочем, эти люди никогда не отказывали в увеличении финансовой помощи слаборазвитым странам, и для него это было главным.

И ещё все они видели коллег, с неподдельным энтузиазмом занимающихся лоббированием уже после службы в конгрессе. Но кому нужно так надрываться? Бьюканан, уже имея богатый опыт, знал, что бывшие члены конгресса, как правило, никудышные лоббисты. Этим гордецам претило явиться туда, откуда они пришли, с протянутой рукой и просить о милости бывших коллег, на которых уже не имели никакого влияния. Гораздо лучше использовать их, пока они в обойме, обладают влиянием и властью. Сначала заставить их как следует потрудиться и позже щедро заплатить за труды. Есть ли что-нибудь лучше такого расклада?

Любопытно, подумал Бьюканан, понимает ли все это тот, с кем он назначил встречу на сегодня? Тот, кого он уже предал. Впрочем, предательство в этом городе всегда прекрасно оплачивалось. Но каждый продолжал цепляться за кресло, пока не стихнет музыка. Сенатор, конечно, огорчится. Что ж, придётся и ему разделить участь всех остальных.

Внезапно Бьюканан почувствовал неимоверную усталость. Ему не хотелось садиться в машину, не хотелось лететь на самолёте, но делать было нечего. Долг есть долг. «Неужели я по-прежнему принадлежу к классу филадельфийской прислуги?»

Только тут Бьюканан обратил внимание на стоящего рядом с ним высокого и плотного мужчину.

— Вам просили передать привет, — сказал тот. Все считали его водителем Бьюканана. На самом деле он был человеком Торнхила, обязанным опекать Бьюканана и пристально следить за всеми его действиями.

— И вы, пожалуйста, предайте мистеру Торнхилу самые искренние мои пожелания. Пусть живёт долго и не стареет ни на день, — ответил Бьюканан.

— Произошли важные изменения, о которых вам следует знать, — ровным голосом сообщил «водитель».

— А именно?

— Локхарт сотрудничает с ФБР с целью свалить вас.

У Бьюканана закружилась голова, и он испугался, что его вырвет.

— О чем это вы, черт возьми?

— Эта информация только что получена от одного из наших оперативных агентов внутри Бюро.

— Это означает, что они схватили её? Заставили работать на себя? — «Точно так вы поступили со мной».

— Нет, она сама пришла к ним.

Бьюканан едва сохранял спокойствие.

— Расскажите мне все, — попросил он.

«Водитель» выдал в ответ поток лжи, смешанной с правдой и полуправдой. Каждое слово он произносил с одинаковой, хорошо отработанной искренностью.

— Где сейчас Фейт?

— Исчезла. Залегла на дно. ФБР ищет её.

— Много ли она успела им рассказать? Следует ли мне готовиться к отъезду из страны?

— Нет. Игра только началась. И похоже, на основании того, что она им выложила, ещё нельзя предъявить обвинения. Рассказала им обо всем процессе, пояснила, как он осуществляется, а вот кто в него вовлечён, пока умолчала. Однако это не означает, что они не могут начать преследовать кого-то на основании выводов, сделанных из полученной от неё информации. Но им следует соблюдать крайнюю осторожность. Их мишени — не какие-нибудь там гамбургеры в «Макдоналдсе».