— До чего ты наивна, Фейт! Да вы с Бьюкананом просто набиваете карманы диктаторов тех самых стран.

— Нет! Ничего подобного! Я так часто это слышу, что меня уже тошнит. Собранные нами деньги направляются прямиком в официальные гуманитарные организации, при этом ни цента не перепадает правительству тех стран. Я сама, своими глазами, видела в Африке министров здравоохранения, щеголяющих в костюмах от Армани и за рулём новёхоньких роскошных «мерседесов». И это при том, что прямо под носом у них умирают голодающие дети!

— А что, разве в нашей стране нет голодающих детей?

— Они получают достойную помощь. Просто я хочу сказать, что у нас с Дэнни своё поле деятельности, мы занимаемся гуманитарной помощью зарубежным государствам. Люди вымирают, Ли, вымирают миллионами! Дети по всему миру болеют, голодают и потом погибают только по одной причине — полнейшего равнодушия к ним. Каждый день, каждый час, каждую минуту.

— И ты хочешь, чтоб я поверил, будто вы занимаетесь всем этим лишь из самых благородных побуждений? — Ли выразительно оглядел просторную гостиную. — Этот дом хибарой не назовёшь, Фейт.

— За пять лет работы с Дэнни я представляла весьма богатых и могущественных клиентов и заработала много денег. Очень много. Признаюсь, я не чужда материальным благам. Я люблю деньги и красивые вещи, которые можно на них купить.

— Ну а что же произошло потом? Ты нашла Бога?

— Нет, это он нашёл меня. — Ли ответил ей недоуменным взглядом, и Фейт быстро уточнила: — Дэнни начал лоббирование, чтобы защищать бедняков из слаборазвитых стран. И это ни к чему хорошему не привело. Всем было плевать, так он мне говорил. Партнёры нашей фирмы начали уставать от этой разорительной благотворительности. Им хотелось представлять такие фирмы, как «Ай-би-эм» или «Филип Моррис», а не какие-то там голодающие суданские массы. И вот как-то однажды Дэнни пришёл ко мне в офис, сообщил, что создаёт собственную фирму, и предложил мне партнёрство. Больше никаких клиентов, сказал мне Дэнни и тут же успокоил, обещал обо мне позаботиться.

Ли понимающе кивнул:

— Ну, в это я охотно верю. Ты ведь тогда не знала, что он подкупает людей, вернее, планирует это делать.

— Разумеется, знала! Он рассказал мне все. Дэнни хотел, чтобы я шла на это сознательно. Такой уж он человек. Не какой-нибудь мелкий обманщик.

— Фейт, понимаешь ли ты, что говоришь? Ты согласилась на это, зная, что он нарушает закон?

Она окинула его ледяным взглядом:

— Ну, если прежде я могла устроить так, чтоб сигаретные компании продавали все зелье людям со здоровыми лёгкими, а производители оружия продавали автоматы ещё вполне живым людям, то эта новая задача была стократно благороднее. У меня появилась цель, которой я могла гордиться.

— И материальные интересы тут же отошли на второй план? — с саркастической усмешкой спросил Ли.

— Я знала, на что иду, — отрезала Фейт.

— И как же строилась у вас работа?

— Я была «министром внешних сношений». Работала с людьми, которые ещё не были у нас в кармане. Устраивала сборища, приглашала на них знаменитостей, много путешествовала по разным странам. Всякие там встречи, знакомства, вечеринки с нужными людьми. — Она отпила глоток вина. — А Дэнни занимал пост «министра внутренних дел». Работал в тесном контакте с теми людьми, которых мне удавалось привлечь.

— И все это продолжалось десять лет?

Фейт кивнула:

— Примерно год тому назад у Дэнни начали иссякать деньги. Ведь большую часть расходов по лоббированию он оплачивал из своего кармана. Не думай, наши клиенты ничего нам не платили. Он вкладывал немало собственных средств в так называемые трастовые фонды, которые создавал для подкупленных нами политиков. К этой части работы Дэнни относился с особой серьёзностью. Строго следил за исполнением каждого своего обязательства. Выплачивал все, до последнего цента.

— Благородный мошенник!

Фейт проигнорировала эту язвительную ремарку.

— И вот однажды он попросил меня заняться выплатами клиентам, сказав, что сам должен заняться другими вопросами. Я предложила продать свой дом, и этот дом тоже, но Дэнни был категорически против. По его словам, я и без того достаточно сделала. — Фейт покачала головой. — Может, все равно придётся его продать... Денег все время не хватает.

На какое-то время она умолкла, но Ли не хотел торопить её. Фейт смотрела ему прямо в глаза.

— Мы действительно сделали много полезного и доброго.

— Чего ты добиваешься, Фейт? Чего хочешь от меня? Чтобы я начал громко аплодировать?

Она снова гневно сверкнула глазами:

— Почему бы тебе не оседлать свой дурацкий мотоцикл и не убраться отсюда к чёртовой матери?

— Ладно, — тихо сказал Ли. — Если ты такого высокого мнения о своей деятельности, зачем тебе понадобилось выступать свидетелем в ФБР?

Фейт закрыла лицо руками, и казалось, вот-вот разрыдается. Когда наконец она отняла руки от лица и взглянула на Ли, вид у неё был такой нечастный, что весь его гнев испарился.