Коготь молчал. Не изменилось даже его обычное выражение лица — нейтральная маска полного равнодушия. Он не хотел, чтобы они заметили, что он совсем не равнодушен к смерти. Не хотел Коготь и того, чтобы СЕМЕРО разглядели в его глазах восторг по поводу предстоящих новых убийств. Хотя они решили открыться перед ним, сам Коготь считал, что пока не может им ответить тем же.

Коготь обратил внимание на полноватого человека в очках слева от говорящего. Казалось, он был как-то особенно взволнован.

— Полагаю, настало время взглянуть на то, что господин Коготь принес нам, как вы думаете, господа? — сказал очкарик.

Седовласый мужчина кивнул, и слепой лакей бесшумно приблизился к Когтю. Коготь вынул из внутреннего кармана куртки бумажный пакет и протянул его лакею. Держа пакет перед собой так, словно он был сделан из чрезвычайно хрупкого стекла, лакей медленно прошествовал к противоположному концу стола и положил его там.

Наступило мгновение гробовой тишины, во время которого глаза всех сидящих за столом были устремлены на пакет, и Коготь воспользовался этим моментом, чтобы внимательно рассмотреть присутствующих.

Ближе всего к нему сидел мужчина азиатской наружности в великолепном костюме. Он сидел прямо, как трость, и с совершенно непроницаемым лицом. Рядом с ним находилась женщина, довольно полная, германского типа, с гладко зачесанными светлыми волосами. Ее тоже, казалось, мало интересовал добытый Когтем предмет. Однако мужчина с испанской внешностью в костюме цвета электрик, с аккуратно подстриженными усиками, широко улыбаясь, наклонился над столом. Находившийся же во главе стола седовласый человек не сводил с Когтя холодного взгляда.

Вряд ли что-то могло объединять этих СЕМЕРЫХ поразительно разных людей. И все же Коготь по собственному опыту знал, как крепко связаны они общей целью. Что-то соединило их. Что-то, что требует громадных ресурсов и одновременно глубочайшей секретности. Что-то, ради чего не жаль пролить потоки крови. Что-то, что корнями своими уходит в бесконечно далекое прошлое, в библейскую историю и дальше. Что-то, что сделало евангельских христиан их смертельными врагами.

Обдумывая все это, ища то общее, что связывало этих людей и что ускользало от него, Коготь подумал: а может, стоит поискать эту таинственную связь в самом себе? Ведь теперь они считают и его одним из них. И что же он обнаружит, углубившись в собственную душу? Коготь криво усмехнулся. То же, что и всегда. Лишь кровь, ужас и тьму. Когтя в жизни воодушевляли только зло и жестокость. Единственным, что привлекало его к СЕМЕРЫМ, были их глобальные планы, которые наделят Когтя средствами и безграничными ресурсами для претворения в реальность преступных устремлений.

Затем неуклюжая женщина в ярком изумрудного цвета платье и с копной густых рыжих волос взяла за руку сидевшего рядом с ней круглолицего мужчину и прошипела:

— Давайте же посмотрим его. Мы слишком долго ждали.

Неторопливым движением сэр Генри Мертон протянул руку к пакету и извлек из него кусок бронзы длиною в фут. Когда он поднял бронзу к свету, Коготь заметил, как дрожит пухлая рука Мертона.

И тут случилось нечто неожиданное. Атмосфера в комнате как будто в прямом смысле сгустилась, раздался звук электрического разряда, и рука Мертона застыла. Наверное, что-то со светом, подумал Коготь, но глаза англичанина изменили свой цвет, сделавшись из серых темно-темно синими, почти черными. Когда Мертон заговорил, неожиданно его британский акцент заменило какое-то более глухое и жесткое произношение трудноопределимого происхождения.

— Скоро вы снова станете единым. Как это было в первые дни. И жертва еще раз будет вашей.

Сказав, он закрыл глаза и выдохнул, при этом сдувшись, словно шар, из которого выпустили воздух. Вновь открыв глаза, Мертон напоминал обычного дородного английского клирика.

У Когтя было время внимательно рассмотреть хвост Змия, однако в это мгновение он смотрел на него совершенно по-новому, с неожиданным любопытством и недоумением. Если на такое способен один кусок, чего же можно ожидать от целого Змия?

Мертон снял очки и уставился на брюхо Змия. У всех сидевших за столом зримо нарастал интерес.

— Да, да, — сказал, наконец, Мертон, — я вижу. Прекрасно, прекрасно.

Он положил хвост на стол и с довольной улыбкой сложил руки на животе.

— Ну-с? — провозгласил Джон Бартоломью.

— Мерфи все еще работает с Исидой… с доктором Макдоналд?

Бартоломью кивнул.

— В последний раз их видели на пути в Эр-Рияд.

— В царство Пустыни. Ну конечно. Если доктор Макдоналд настоящая дочь своего отца, ей не составит труда расшифровать несложную головоломку Даккури. Я не исключаю, что, пока мы здесь беседуем, Мерфи уже держит в руках вторую часть Змия, — усмехнулся Мертон.

Генерал Ли едва заметно повернул голову в сторону Мертона.

— В таком случае, не следует ли нам, пока мы здесь беседуем, приступить к изъятию у него и второй части?

Мертон, казалось, не обратил ни малейшего внимания на тон генерала.

— Ни в коем случае. Нет. Мы должны дать ей время на перевод следующей части шифра. Как вам известно, вторая часть ведет к третьей, а третья ведет к… ну, нужно ли мне повторять вам, куда ведет третья часть!

Взгляды сидящих вокруг стола, в которых застыло ненасытное вожделение, говорили без слов: нет, в этом нет нужды.