И он все еще это чувствует! Как ни странно, он восторгается умелыми действиями роботов. Эмерсон считал, что отомстил своим мучителям тем, что просто выжил. Пока «Стремительный» свободен, в этом холодном взгляде, должно быть разочарование, раздражение, гнев. Он помнит этот взгляд, устремленный на него, когда жестокие инструменты рылись в его мозгу, отыскивая тайны, которых в нем не было…

Эмерсон содрогнулся. Почему Древние просто не убили его, когда закончили просеивать его мозг? Нет, они его изуродовали и каким-то неведомым способом забросили искалеченное тело на одинокую планету Джиджо.

Казалось, для этого потребовалось слишком много бесцельных стараний. И каким-то образом это особенное внимание повышало самооценку Эмерсона и сознание своей важности и необходимости.

И поэтому он хотел быть великодушным. И он желал успеха ремонтным механизмам, которые разматывали огромные, размером с луну, барабаны углеродной нити, плели сети, чтобы удержать острые фрактальные обломки — каждый больше планеты. Он аплодировал роботам-тягачам, которые, словно крошечные мошки, отворачивали огромные обломки, уводя от столкновений, способных вызвать новые бесчисленные трагедии. Возможно, сказывалось отсутствие слов, но для него обитаемая сфера была не столько сооружением, сколько живым существом, осознающим свое 'существование, раненым и борющимся за жизнь.

С помощью карманного терминала Эмерсон вызывал увеличение отдельных участков. Не способный отдавать команды с помощью клавиатуры, он обнаружил, что маленький компьютер можно программировать и другими способами. Ему приходилось пользоваться языком жестов, который, возможно, был разработан еще на Земле для страдающих афазией. Движения рук сочетались с подмигиваниями и простым указыванием, и обычно это передавало смысл того, что он хотел. И конечно, это было гораздо лучше его жалких попыток на Джиджо, когда общение с бедной Сарой часто вызывало у них обоих слезы тщетности.

И все же… он с теплом вспоминает эти месяцы. Планета сунеров была прекрасна, а незаконная колония шести рас глубоко тронула его своим странным счастливым пессимизмом. По этой причине и ради Сары он хотел бы что-нибудь сделать для джиджоанцев.

Вообще он хотел что-нибудь сделать для всех — для Джиллиан, для «Стремительного»… или даже для орд тяжело трудящихся роботов, которые стараются спасти сооружение, построенное еще до того, как по Земле бродили динозавры.

Сам он не может принести пользу и поэтому вынужден быть зрителем огромной драмы, разворачивающейся снаружи.

Эмерсон»терпеть не мог быть зрителем. У него чесались руки. Он предпочел бы пользоваться ими.

Быстрой последовательностью миганий он вызвал изображение ситуационной комнаты, где Джиллиан встречалась с Сарой и четырьмя подростками с Джиджо. К ним присоединилась высокая груда восковых колец — Тиуг, алхимик треки с горы Гуэнн, который завершил собрание всех представителей шести рас. Последовала оживленная дискуссия, и Эмерсон увидел, как молодой центавроподобный урс по имени Ур-ронн показывает на стадо глейверов, которые мяукали и облизывали друг друга поблизости. Существа, предки которых летали меж звезд, но которые вернули себе невинность — метод, предписанный тем, кто хочет получить второй шанс.

Эмерсон не был уверен в том, какая здесь связь, но, очевидно, эти регрессировавшие существа имеют какое-то отношение к огромному круглому звездному кораблю, который привел сюда «Стремительный».

И он почувствовал гордость, когда в сознании всплыло слово. Занги.

Большой шар вначале казался равнодушным. Он только не давал «Стремительному» уйти, а в остальном сосредоточился на руководстве механическими наемниками, направлял их усилия по плетению обширных сетей из черной нити, которая должна была перекрыть гигантское отверстие. Но через день-два занги вынуждены были обратить внимание, и тогда к земному кораблю направились загадочные объекты, приблизились с разных сторон и продолжали разведку.

Затем занги отвели всех этих проныр, оставив вокруг земного корабля кордон. Однако экзотические стражники «Стремительного» не проявляли никакого интереса к неоднократным попыткам Джиллиан установить контакт.

Эмерсон вспомнил один из немногих фактов, известных о могучих водорододышащих, — они по-другому воспринимают время. Очевидно, занги считают, что пока они заняты своим делом, «Стремительный» может подождать.

И теперь он слушал, как Джиллиан советуется с туземцами, пытаясь разработать план.

Что, если мы просто посадим глейверов на шаттл и отошлем их? Удовлетворит ли это зангов? И будут ли глейверы в безопасности?

Предположим, ответ на оба вопроса положительный. Что говорит галактический закон о подобных ситуациях? Должны ли мы потребовать у зангов расписку?

Из всего этого потока слов для Эмерсона смысл имело только одно — занги. Остальные оставались для него непонятны. Но для него сам голос Джиллиан звучал музыкой.

Конечно, он всегда питал тайную страсть к доктору Джиллиан Баскин, даже когда на борту «Стремительного» жил ее муж Томас Орли, — то своеобразное безвредное увлечение. которое взрослый человек может легко контролировать и никогда не проявлять. По крайней мере не проявлять слишком откровенно. Жизнь несправедлива, но с ней можно примириться.