Из туннеля вынырнула маленькая крыса и подбежала к Загару.

— Почка, шеф, третья группа Тяжёлых Мочителей, — выговорила она, задыхаясь после быстрого бега. — Мы нашли ловушку, шеф! Необычной конструкции! В неё угодил Свежесть! Пожалуйста, за мной!

На чердаке над конюшней было полно соломы, и тепло, исходившее от коней внизу, делало это место довольно приятным убежищем.

Кейт лежал на спине, смотрел на потолок и тихо напевал мелодию. Морис наблюдал за своим обедом, чей нос подрагивал.

До прыжка Морис выглядел как элегантная машина для убийства. Но в процессе прыжка от элегантности не осталось и следа. Его задняя часть поднялась, покачиваясь всё быстрее из стороны в сторону, хвост затрепетал в воздухе как змея, а потом он бросился вперёд, выпустив когти.

— Писк!

— Ну ладно, вот моё предложение, — сказал Морис дрожащему шарику в его когтях. — Тебе достаточно просто хоть что-нибудь сказать. Неважно что. Например, «отпусти меня» или «на помощь!» — Писка недостаточно, пардон. Это всего лишь звук. Просто попроси меня, и я тебя отпущу. Никто не может сказать, что я в этом отношении не обладаю высокой моралью.

— Писк! — ответила мышь.

— В порядке, — сказал кот и убил её. Он принёс её в угол, где Кейт сидел на соломе и ел бутерброд.

— Мышь не умела говорить, — быстро проговорил кот.

— Я тебя не спрашивал, — ответил Кейт.

— Я имею в виду, я дал ей шанс, — объяснил Морис. — Ты меня слышал. Ей было достаточно сказать, что она не хочет быть съеденной.

— Хорошо.

— Тебе проще. Тебе не нужно пытаться заговорить с твоим бутербродом, — сказал Морис, и это прозвучало так, как будто его что-то угнетало.

— Я и не знаю, что я мог бы сказать бутерброду, — сказал мальчик.

— И я ещё хочу заметить, что я с ней не играл, — продолжил Морис. — Один удар лапой, и — вот и всё, больше в вашем завещании ничего не написано, — э, что не значит, конечно, что мышь умела писать, я хочу сказать, она никаким образом не была разумной.

— Я тебе верю, — отозвался Кейт.

— Она практически не испытала боли, — добавил кот.

Где-то на соседней улице раздался крик, сопровождаемый звуками бьющейся посуды. За последние полчаса они услышали довольно много подобных криков.

— Ребята ещё работают, — сказал Морис, отнеся мёртвую мышку в угол, за одну из куч соломы. — Лучшие крики раздаются, когда Сардины танцует чечётку на столе.

Дверь конюшни открылась. Внутрь вошёл мужчина. Он запряг двух лошадей и вывел их наружу. Вскоре после этого они услышали звуки катящейся по двору кареты.

Через несколько секунд кто-то трижды постучался внизу, потом ещё раз — и потом ещё раз. Наконец Малисия спросила: — Вы ещё там наверху или нет?

Кейт выполз из сена и посмотрел вниз. — Да, мы здесь, — ответил он.

— Вы что, не слышали тайный стук? — раздражённо спросила девочка, глядя наверх.

— Это не было похоже на тайный стук, — ответил Морис с полным ртом.

— Это Морис сказал? — недоверчиво спросила Малисия.

— Да, — подтвердил Кейт. — Извини, он как раз ест кого-то.

Морис быстро сглотнул. — Это не кто-то! — зашипел он. — Мышь является кем-то только, если умеет говорить. В противном случае она просто еда!

— Это был тайный стук! — резко заявила Малисия. — Уж в этом я разбираюсь! И вы должны отвечать на тайный стук!

— Но если кто-то постучится просто так, от нечего делать, а мы ответим стуком… — сказал Морис. — Что тогда подумает тот, кто стучался? Что сюда, наверх, забрался особенно тяжёлый жук?

Малисия на несколько секунд замолкла, что само по себе уже было удивительно.

— Разумное возражение, — сказала она наконец. — Ну хорошо. Сначала я закричу: — Это я, Малисия, — и только потом постучусь секретным стуком, и тогда вы сможете мне ответить, потому что будете знать, что это я. Так пойдёт?

— А почему мы не можем просто ответить «Привет, мы тут, наверху»? — спросил Кейт невинным тоном.

Малисия вздохнула. — У тебя что, вообще нет никакого чувства драмы? Ладно, мой отец уехал в ратхаус, чтобы поговорить с другими членами городского совета. Он сказал, что разбитая посуда была последней каплей!

— Посуда? — спросил Морис. — Ты ему рассказала про Сардины?

— Я вынуждена была сказать, что меня напугала очень большая крыса, пытавшаяся взобраться на буфет, — ответила Малисия.