— Глупец, — пожал плечами Тох — Во всяком деле можно быть лучшим. И получить все, о чем мечтаешь. И деньги, и власть, и почет…

— Да, наверное, — уныло согласился я.

— Мальчишки, вы есть будете? — угрожающе спросила Дара, уперев руки в боки. — Стынет все.

Мы опомнились, уселись на табуреты и живо заработали ложками. Нежнейшее мясо таяло во рту, растворялось, еще не дойдя до желудка. Скользкие соленые грибочки летели в пасть горстями и заедались сыром и горячим сдобным хлебом с хрустящей корочкой. За ними шла нежная гречневая каша с маслом. Потом дело дошло до уток и гусей. Не церемонясь, мы рвали их на части, горячий сок стекал по рукам, капал с пальцев и даже локтей. Мы рыча вгрызались в мякоть. Все мужчины хищники, а если не хищники, что ж это за мужчины? Когда утолили первый голод, стали есть медленнее, но все равно жадничали. Желудки набили, но еще ели впрок, про запас.

Дара ушла и вернулась через минуту с подносом, а на нем — чашки с черным горячим напитком. Вот это да! Меня решили побаловать кофе. Дорогое удовольствие. Кофе в Свободные Земли привозят с юга торговцы-тарки, темные от загара, со странным выговором. Говорят, в далеких заморских странах кофе растет на деревьях или даже на кустах, наподобие наших яблок… А вот у нас продается почти на вес серебра.

Мы наелись, откинулись на табуретах: жаль не стулья — спинок нет. Я прихлебнул густого черного варева. Горькое, но и Мрон с ним, я сладкое не люблю. Зато вкус необычный и мозги хорошо прочищает. Тох достал трубку, набил табаком. Я создал маленькое плетение, толкнул в его сторону. Табак ярко вспыхнул, но лишь на секунду, потом стал тлеть. Брат глубоко затянулся, выдохнул белый пахучий дым через ноздри.

— Благодарю, — степенно кивнул он. — А я уж хотел за угольком бежать.

— Плетение простое, — хмыкнул я. — Хочешь схему потоков?

— Не получится, — отмахнулся Тох, — перевертыши чистой энергией пользоваться не могут.

— А… ну тогда ладно, — пожал я плечами.

Мы помолчали, наслаждаясь напитком. Хорошо: легкий ветерок приятно холодит кожу. Шелестят листья, поют птицы. Тишина и покой. Не то что в грязи и шуме большого города.

— Еще не бросил свою мазню? — спросил Тох.

— Пока рисую, — поморщился я. Брат никогда не выбирал выражения.

— И зачем тебе это? — хмыкнул он. — Занялся бы нормальным делом. А то распыляешь силы.

— Решил поучить меня жизни? — я изобразил невинное удивление.

— Просто считаю, что это все глупости, — фыркнул он. — Но если добрый совет не нужен, не буду надоедать.

— Да уж, держи свое мнение при себе, — попросил я.

Тох нахмурился, выбил потухшую трубку о шершавый ствол яблони.

— Ну чего окрысился? — буркнул он. — Вроде тихий и смирный парень, но иногда на тебя такое находит… Может, пивка?

Я вспомнил вчерашний вечер, и меня едва не стошнило. Увидев мою позеленевшую физиономию, Тох расхохотался.

— Да я пошутил! — воскликнул он смеясь. — Тебе я больше в жизни не налью. Ты буйный.

— Врешь! Причем нагло, — возмутился я. — По пьяни я смирный и тихий.

— Ага, смирный… тихий… — захлебнулся хохотом Тох. — Вчера с пеной у рта на добропорядочных шахтеров кидался, берсеркер хренов. А сегодня уже смирный.

— Да не было такого! — изумился я.

Тох внезапно перестал смеяться, глаза у него вылезли на лоб.

— Ты что, вообще ничего не помнишь? — восхитился он, аж привстав с табурета.

— А я что-то должен помнить? — замялся я. В мозгу забрезжила страшная догадка.

— Дык мы вроде нормально отдыхали, с гномами подружились… — стал рассказывать Тох. — Правда, ты к тому времени уже готовый был. Не вынесла душа поэта забористого гномьего самогона! Я думал, ты под стол свалишься и поспишь, а как уходить будем — я тебя заберу. Не тут-то было… Ты вдруг вскакиваешь, орешь и лупишь сковородой гнома по морде. Ну и понеслось… Я сразу обратился. Думал — утихомирю гномов, вас заберу и домой, пока стража не набежала. Но к гномам и не подойти было. Смотрю: ты лезешь в самую гущу драки. Со сковородкой наперевес, кстати… И начинаешь этим самым инструментом для приготовления пищи лупить кого ни попади. Я думал, тебя на куски разорвут. Ан нет. Смотрю — разлетаются мужики от нашего Эске-ра, как сухие листья на ветру. Гномам тоже досталось. Они кинулись на тебя, но странное дело — топорики и ножички в труху рассыпались. Не успели опомниться — а ты им уже по мордасам сковородой раздал и дальше буянить пошел. Ну и картина как на полотнах известных мастеров, из тех, что про битвы великие… Вокруг стонут окровавленные враги, а посередине — Эскер, герой трактирных драк, с оскаленной мордой, глаза бешеные! И сковорода в руках светится зловещим багровым огнем. Как тебе, а? Ну я втихую к тебе и подкрался, по затылку слегка приложил, пока ты всех в кашу кровавую не раскатал своей боевой посудой… Ну а сковорода у тебя из рук вырвалась и в стену трактира ударилась… Знаешь, что с нею стало?

— Со сковородой? — обалдело прошептал я.

— И с нею тоже… — подмигнул Тох. — Твое орудие разнесло стену на куски. Хорошо хоть взрывная волна пошла только в одну сторону. А то бы нас всех щепками посекло. А так только отряд стражников разметало: они как раз порядок и законность пришли устанавливать. Ну это нам на руку было. Я тебя подхватил и бежать. Аш за нами. Потом мы, правда, разделились. Он по своим делам пошлепал, а я тебя к себе потащил. Вот такая история… А ты ныл, что боевой магией не владеешь.

Брат лукаво ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. Я только промычал в растерянности. В голове все перемешалось, мысли скакали, словно испуганные лошади.

— Я никого… э-э-э… никого?… — проблеял я.

— Да живы все! — успокоил Тох. — Помяты изрядно, но до смертоубийства не дошло.

— Ну и слава богам! — облегченно выдохнул я, и тут у меня закралось подозрение. — А ты не врешь?

— Не-а, не вру, — ответил Тох. — Может, приукрасил немного, но в целом все так и было. Пошли, я тебе свое хозяйство покажу! Надо ж брату похвастаться. Даруш-ка, приберешься тут пока?