– Так я и знал, что поблизости кто-нибудь околачивается, дабы иллюзию поддерживать!
– радостно взревел Лемминкяйнен.
– Склоняй башку немедля, колдун похъёлский!

Тип быстро и отчаянно озирался по сторонам.

– Я - Вуохинен-чемпион, и бросаю я вызов!
– объявил он наконец.

– Это он о чем?
– поинтересовался Ши.

– Чемпион истинный завсегда имеет право вызов бросить, даже в доме чужом, - пояснил Лемминкяйнен.
– Победитель либо голову соперника забирает, либо его самого в рабы. И кого же из нас ты тут вызываешь?

Вуохинен-чемпион долго переводил взгляд с одного на другого и в конце концов ткнул пальцем в Байярда.

– Вот этого. В чем его ремесло?

– Не пойдет, - провозгласил Лемминкяйнен, - поскольку ремесло его в том, чтоб взглядом своим проникать за пределы колдовства всякого. Ежели его ты вызываешь, так и так ты уже проиграл - ибо проник он за личину твою фальшивую. Вот Харол тебе, с мечом остроконечным, или же девица-хранительница Пельфепи с луком и стрелами, или же Пийт-борец, или же сам я, палашом привычным владеющий!

Он ухмыльнулся.

Вуохинен оглядел всех по очереди.

– О мечах остроконечных я ведать не ведаю, - признал он, - и хоть не подлежит сомнению, что во всем мире не сыскать лучника хотя бы наполовину столь искусного, как я, на женщин предпочитаю охотиться я без помощи лука. Вызываю Пийта на борьбу честную!

– А Каукомъели - то веселого ты даже и не помянул!
– заметил Лемминкяйнен со смешком.
– Мыслится тебе, что выбор твой наиболее безопасен. Но не спеши: скоро сам убедишься, каким мастерством невиданным владеют друзья Калевалы чужеземные! Ну что, станешь силушкой с ним мериться, Пийт?

– Ладно, - согласился Бродский, стаскивая рубашку. Вуохинен свою уже снял.

Оба закружились, растопырив руки, словно дрессированные обезьяны. Ши заметил, что ручищи Вуохинена толщиной своей напоминают шины тяжелого грузовика, и детектив по сравнению с ним казался полным задохликом. Вскоре Вуохинен прыгнул вперед и попытался схватить Бродского, но тот ловко вцепился ему в плечи, рывком откинулся назад, уперся ступней Вуохинену в живот и, уже падая на спину, резко выпрямил ногу, отчего противник перелетел через него и грузно плюхнулся оземь.

Лемминкяйнен разразился громовым хохотом.

– Сложу я про это песню!
– прокричал он.

Вуохинен медленно встал и насупился. На сей раз он наступал более осторожно. Подобравшись наконец к Бродскому на расстояние вытянутой руки, он вдруг молниеносно бросился вперед и попытался слева ткнуть в глаза детективу растопыренными пальцами. Ши услышал, как Бельфеба ахнула, но в этот самый момент Бродский резко отдернул голову назад, с неуловимой быстротой одной рукой перехватил оттопыренный большой палец, другой - мизинец, напрягся и мощно дернул их в разные стороны.

Послышался хруст: Вуохинен колесом крутнулся в воздухе и повалился на бок, после чего сел и с искаженным от боли лицом принялся ощупывать безвольно повисшее запястье.

– Один щипач в Чикаго раз тоже вздумал меня так подловить, - сказал Бродский с довольным видом.
– Еще желаешь прикинуться или с тебя хватит?

– Мошенничество!
– выдавил Вуохинен.
– На мечах...

Лемминкяйнен торжествующе выступил вперед.

– Желаешь ты его голову или чтоб служил тебе он вечно?

– Тьфу!
– сплюнул Бродский.
– Вряд ли со сломанной клешней от него будет много проку, ну да ладно - пущай живет и отрабатывает за свое нахальство. Пастор мне башку оторвет, если я отправлю его к праотцам.

Он обошел вокруг Вуохинена и как следует пнул его под зад.

– Это тебе за пальцы в глаза, гадюка. Встать!

С появлением Вуохинена в санях стало и вовсе не повернуться, а в качестве слуги, как верно подметил Бродский, ценности он особой не представлял единственно, заготовка дров для вечернего костра с его участием стала продвигаться несколько быстрее. А кроме того, победа Бродского заметно улучшила отношения компании с Лемминкяйненом. Тот по-прежнему настаивал, чтобы Байярд с детективом ежедневно упражнялись - они уже достигли таких успехов, что перешли на настоящие мечи, - но теперь и сам герой чуть ли не каждый день отрабатывал броски, захваты и падения джиу-джитсу под руководством Бродского. Он тоже оказался способным учеником.

Становилось заметно холоднее: у ноздрей путешественников и оленя стали появляться облачка пара. Солнце, казалось, окончательно спряталось за низкие серые тучи. Беспорядочно разбросанные по невысоким травянистым холмикам деревья становились все более редкими и низкорослыми. Иногда Бельфеба, пробродив в поисках дичи целый вечер, возвращалась с пустыми руками. Чаще всего удавалось добыть только двух-трех зайцев, и вечно голодный Лемминкяйнен, поглотив свою порцию, лез в мешки с неприкосновенным запасом.