Шрифт:
Я сказала, что, наверное, надо.
Она заплакала, потому что зависела от меня.
Шарф еще удлинился.
Она взяла снимок, сделанный на отдыхе. Всего две недели назад. Отец на нем был с тобой. Увидев это, я сказала, чтобы она не брала снимки, где ты. Она сказала, что не собирается брать весь снимок. Только ту часть, где отец.
Я сказала: Все равно не стоит.
Она сказала: Сейчас мне только об этом не хватает заботиться.
Возьми другую фотографию.
Бросьте, мама.
Никогда раньше она не называла меня мамой.
У вас же столько фотографий.
Это не ваше дело.
Мое.
Мы не ссорились.
Не знаю, что из этого ты понял, но, скорее всего, ты понял все.
Вечером она поехала в центр расклеивать объявления. Она набила ими чемодан на колесиках. Я подумала про твоего дедушку. Подумала, где он может быть. Не знаю, хотелось ли мне, чтобы и он страдал.
Она взяла степлер. И упаковку скоб. И скотч. И вот я про них теперь думаю. Бумага, степлер, скобы, скотч. Тошнит от этого. Вещи. Сорок лет любишь кого-то, а потом только скобы и скотч.
Мы остались вдвоем. Ты и я.
Мы поиграли в разные игры в гостиной. Ты помастерил драгоценности. Шарф еще удлинился. Мы пошли на прогулку в парк. Мы не говорили про то, что было над нами. Что давило на нас, как потолок. Когда ты уснул, положив голову мне на колени, я включила телевизор.
Я уменьшила звук до тишины.
Те же кадры, снова и снова.
Самолеты врезаются в здания.
Летящие вниз тела.
Люди размахивают рубашками в окнах верхних этажей.
Самолеты врезаются в здания.
Летящие вниз тела.
Люди, покрытые серой пылью.
Летящие вниз тела.
Здания обрушиваются.
Самолеты врезаются в здания.
Самолеты врезаются в здания.
Здания обрушиваются.
Люди размахивают рубашками в окнах верхних этажей.
Летящие вниз тела.
Самолеты врезаются в здания.
Иногда я чувствовала трепет твоих век. Ты не спал? Или тебе что-то снилось?
Твоя мать возвратилась поздно. Чемодан был пуст.
Она обняла тебя и не отпускала, пока ты не сказал: Больно.
Она обзвонила всех, кого знал твой отец, и всех, кто мог знать хоть что-то о нем. Она говорила: Извините, что разбудила. Мне хотелось крикнуть ей в ухо: Не извиняйся!
Она промакивала глаза, хотя в них не было слез.
Они думали, что будут тысячи раненых. Без сознания. Без памяти. Они думали, что будут тысячи тел. Их собирались свозить на каток. [66]
Помнишь, пару месяцев назад, когда мы были с тобой на катке, я отвернулась, сказав, что не могу смотреть, как люди катаются, — кружится голова? На самом деле я увидела лица мертвецов подо льдом.
66
В первые часы трагедии, когда точное число погибших не было установлено, городская администрация считала, что могут быть несколько тысяч трупов. Их планировали свозить в помещение крытого катка в Квинсе до проведения опознания.
Твоя мать сказала, что я могу идти домой.
Я сказала, что не хочу.
Она сказала: Съешьте что-нибудь. Попробуйте заснуть.
Я не смогу ни поесть, ни заснуть.
Она сказала: Я должна лечь.
Я сказала, что люблю ее.
Она заплакала, потому что зависела от меня.
Я пошла через дорогу домой.
Самолеты врезаются в здания.
Летящие вниз тела.
Самолеты врезаются в здания.
Здания обрушиваются.
Самолеты врезаются в здания.
Самолеты врезаются в здания.
Самолеты врезаются в здания.
Без тебя мне не надо было быть сильной, и я стала слабой.
Я сползла на пол — туда мне и дорога. Я била кулаками в паркет. Хотела сломать себе руки, но когда стало совсем больно, остановилась. Я слишком большая эгоистка, чтобы сломать себе руки ради единственного ребенка.
Летящие вниз тела.
Скобы и скотч.
Пустоты не было. Хотелось опустеть.
Люди размахивают рубашками в окнах верхних этажей.
Хотелось опустеть, как перевернутый кувшин. Но я была переполнена, как камень.
Самолеты врезаются в здания.
Нужно было пойти в туалет. Не хотелось вставать. Хотелось валяться в собственных испражнениях — туда мне и дорога. Хотелось копошиться в собственном дерьме, как свинья. Но я встала и пошла в ванную. Вот я какая.
Летящие вниз тела.
Здания обрушиваются.
Годовые кольца дерева, которое не упало на дом.
Мне так хотелось самой оказаться под обломками. Хотя бы на миг. Всего на одну секунду. Естественный порыв поменяться с ним местами. Только все гораздо сложнее.