Деленн. Ратенн. Расин. Дженимер. Нерун. Турвал. Венак.

Кош. Улкеш.

Вален.

Легендарный минбарец одиноко стоял в круге света.

Как он узнал, что это Вален? Он пытался разглядеть его, но не мог. Но он знал, что это Вален.

Вален поднял Трилюминарий. Камень в центре вспыхнул.

Вален поднял зеркало. Синклер заглянул туда — и человек Джеффри Синклер посмотрел на него оттуда. Он поднял глаза, чтобы спросить Валена, но минбарец исчез.

Он увидел Улкеша. И Коша.

— Ты тот, о ком мы говорили.

— Не забывай, кто ты на самом деле.

— Джефф!

Это был голос Кэтрин. Он обернулся и увидел ее, стоявшую чуть дальше от круга света, наполовину скрытую тенью. Рванулся к ней, желая удержать ее, но она отпрянула от него с недоуменным лицом. Что-то не так? Внезапно он понял. Подняв руку, он нащупал минбарский гребень, выросший на его голове.

— Нет!

— Джефф! Джефф. Все в порядке, Джефф!

Синклера вздрогнул, пытаясь проснуться. Он почувствовал руки, пытающиеся удержать его, и голос, успокаивающий его.

— Все в порядке. Это всего лишь сон.

Голос Кэтрин. Он открыл глаза и увидел, что она тревожно смотрит на него. Вздрогнув, он прижал ее к себе.

— Извини, — сказал он.

— Не надо извиняться, — ответила Кэтрин, отбрасывая прядь волос с его лба, — Это все тот же проклятый сон?

— О, как обычно.

Она не поддалась на его бодрый тон.

— Они действительно стали хуже? И так каждую ночь?

— Нет, не каждую. Иногда я не помню, что мне снилось.

— Может быть, ты хочешь об этом поговорить?

— Нет, я думаю, что этого достаточно для одной ночи, — Синклер поцеловал ее, — Тем более, скоро вставать.

— Разве? — Кэтрин огляделась в темной комнате. — Этого не может быть!

— Уже почти рассвело.

— Я же только заснула, — возмутилась она.

— Тебе придется привыкать к коротким минбарским суткам. Видимо, это сыграло с твоим чувством времени злую шутку.

Пока они готовились к новому дню, Синклер подумал, как же он соскучился по таким простым повседневным делам, когда кто-то любящий тебя находится рядом. Сакай вышла из ванной и остановилась, принюхавшись.

— Это же бекон, да?

Синклер улыбнулся.

— Мы пытаемся подобрать из минбарской кухни что-нибудь похожее на земные блюда. Бекон очень трудно здесь достать. Если повезет такое случается пару раз в месяц. Но я уверен, что сегодня утром он будет.

Когда они подошли к столу, завтрак уже был накрыт, а слуги-минбарцы ушли.

— Извини, но здесь есть только яйца темшви.

— Все в порядке, — Кэтрин посмотрела на них несколько неуверенно. — Я всегда хотела их попробовать. Их считают настоящим деликатесом.

Она подняла глаза и улыбнулась, глядя на Синклера.

— Это все очень здорово выглядит, честное слово. Смесь минбарской и земной кухни. Наверняка это лучше, чем то что мне приходилось есть в течение пяти месяцев у Предела. И, может быть, чуть лучше того, что я ела на Вавилоне 5.

— Знаешь, — сказал Синклер, приступая к еде, — у нас еще не было возможности поговорить о том, что сейчас происходит на станции.

— Ну, что сказать. Я пробыла на ней недолго, и там царила неразбериха. Не смогла найти Иванову, и даже Деленн не было на станции.

— Да, это странно, — сказал Синклер. — А как Шеридан? Ты смогла с ним поговорить об этом?

— Нет. Кажется, и его тоже не было на станции. А что ты думаешь о Шеридане? Я слышала о нем противоречивые слухи.

— Он хороший офицер. А что, ты слышала о нем что-то плохое?

— Да ничего особого, — ответила она. — Его описывали как какого-то суперпатриота и сорвиголову, что не слишком подходит для дипломатического поста.

— То же самое говорили и обо мне.

— Так ты этому не веришь?

— В этом парне скрыто намного больше, чем ты можешь подумать, читая пропагандистские статьи, написанные во время и после войны.

— Вы ведь вместе учились в Академии?

— Один год, — засмеялся Синклер. — Но тогда я его не оценил.

Сакай удивленно посмотрела на него.

— Разве я тебе об этом не рассказывал? — спросил он, — Я встретился с Шериданом во время своего первого года обучения в Академии. Он был на последнем курсе. И я, к несчастью, привлек его внимание, нечаянно опрокинув на него поднос с едой. Так как я был зеленым салабоном, а все деды должны были воспитывать таких, как я, то он решил посвятить свой последний год обучения в Академии превращению моей жизни в сущий ад. Когда, наконец, он выпустился, а я выслужился из салаг, я так напился на празднике, как никогда до и никогда после.