На страницах "Военно-исторического журнала" были помещены тексты оперативных планов западных приграничных округов мая-июня 1941 г. [71] . В предисловии к "Записке по прикрытию государственной границы на территории Ленинградского военного округа" публикаторы, в частности, подчеркивали: "Из-за большого объема документ печатается в сокращении. Вниманию читателей представлены его основные положения, наиболее ярко высвечивающие оборонительный характер (выделено мною.
– В.Н.) задач, поставленных войскам командованием Ленинградского военного округа" [72] .

Эти комментарии, несомненно, заставляют думать об определенной предвзятости их авторов. Не случайно в одном из писем в "Военно-исторический журнал" подчеркивалось: "Опубликованные... архивные материалы о подготовке западных приграничных военных округов к прикрытию их территорий, несмотря на определенную цель публикаций (выделено мною.
– В.Н.), все же побуждают к дальнейшему поиску ответа на вопрос, готовились ли советские войска к проведению наступательных действий во второй половине 30-х - начале 40-х годов против фашистской Германии?". Автор этого письма справедливо указал на допущенную публикаторами путаницу понятий "агрессия" и "наступление" (как уже подчеркивалось, такого рода "путаница" характерна и для некоторых участников "незапланированной дискуссии"). По его мнению, не было ничего предосудительного в том, что руководство СССР учитывало наряду с обороной возможность нанесения упреждающего удара. Он доказывал на примере опубликованных "Военно-историческим журналом" планов прикрытия государственной границы западных военных округов наличие в них тенденции к разгрому противника активными наступательными действиями [73] .

В.Д. Данилов обратил внимание на тенденциозность подачи материалов оперативного планирования кануна советско-германской войны в этом журнале, считая, что подобного рода публикации выглядят как попытка "возрождения глобальной лжи", которая имела место в советской историографии при освещении событий 1939-1941 гг. [74]

К сожалению, практика воспроизведения важнейших документов, относящихся к предвоенному периоду, со значительными купюрами, снижающая научную ценность источников, пока не изжита. Она отличает и составителей документального сборника "1941 год" [75] .

Причины поражений Красной армии летом 1941 г. в исследовательской литературе стали рассматриваться в контексте наличия у советского руководства наступательных планов. Но если, например, А.Г. Куманев и Э.Э. Шкляр утверждали, что прямой связи между приверженностью концепции наступательной войны и неудачного для РККА приграничного сражения не прослеживается, то другие историки высказывают противоположное мнение. В.Д. Данилов объясняет неудачи лета 1941 г. сталинской недальновидностью. Вождь, отдавший распоряжение о подготовке упреждающего удара, не ожидал, что противник опередит его и сам нанесет удар чудовищной силы, а в результате - Красная армия оказалась не готовой ни к обороне, ни к наступлению [76] . С Даниловым солидаризируются и другие авторы [77] , хотя для некоторых из них характерно стремление к огульным обвинениям Сталина по поводу и без повода [78] .

Благодаря введению в научный оборот новых документальных материалов о подготовке СССР к упреждающему удару стали высказываться и более радикальные мнения. Признавая за Сталиным право первым начать боевые действия, некоторые авторы декларируют: такие сталинские действия и подобное развитие событий позволили бы не только нанести поражение фашизму, но сберечь не менее 20 млн жизней [79] .

Несомненно, заслуживает внимания вывод В.Д. Данилова о многоплановости темы подготовки СССР упреждающего удара в 1941 г. и о необходимости ее комплексного анализа, в котором могли бы участвовать не только историки, но и политологи, философы, юристы, экономисты, военные теоретики [80] .