— А нельзя узнать, не помогал ли ему кто-нибудь?…

Кречетов ждет ответного звонка весь день. А в начале седьмого Юрий приходит к нему сам.

— Все выполнено, Леонид Александрович. Оказывается, Куравлеву помогал конструировать электронно-вычислительное устройство сотрудник нашего института инженер-электроник Бурдянский.

— Я так и полагал, что без посторонней помощи ему не обойтись. Вы разговаривали с этим Бурдянским?

— Да, разговаривал.

— Ну, и что же вам Бурдянский рассказал?

— Говорит, что Куравлев предложил чертовски оригинальную идею и она буквально захватила Бурдянского. На основе эвристического программирования они создали нечто вроде «кибернетической личности».

— Но для этого им понадобился бы психолог.

— Бурдянский опытный кибернетик, он хорошо знаком с работами академика Анохина. Работал даже некоторое время в его институте. К тому же Бурдянский уверяет, что им удалось сконструировать устройство, не копирующее переработку информации человека, а основанное на других принципах искусственного мышления.

— Допустим, что все это именно так, — задумчиво произносит Кречетов. — Во всяком случае, я могу как-то представить себе такое устройство. Непонятно мне другое: неужели Бурдянский разделяет бредовые религиозные идеи Куравлева? Не знает он разве, с какой целью создается это электронное устройство?

— Спрашивал я его, а он говорит: «Мне важны куравлевские идеи эвристического программирования, его математическая интуиция и познания в области физики, а не то, с кем он собирается общаться». Ведь с помощью такого устройства, Леонид Александрович, если только они его создадут, можно будет общаться с любой инопланетной цивилизацией, в том числе и с самим господом богом, если только таковой обнаружится…

— В какой стадии их работа?

— Бурдянский считает, что они на полпути.

— Ну, а почему у Куравлева произошел взрыв? Что там у него могло взорваться?

— Да никакого взрыва и не было, оказывается. Произошел просто пожар, от короткого замыкания и еще каких-то неполадок. Сам Куравлев при этом был обнаружен на полу без чувств. А когда его привели в сознание, понес такое… Похоже, что он на самом деле свихнулся на идее общения со всевышним.

Как только Настя приезжает в Москву, она тотчас же звонит Кречетову:

— Это я, Леонид Александрович, Настя Боярская.

— Очень рад вас слышать, Настенька. Ну, что у вас нового?

— Магистр Травицкий привез в Благов машину Куравлева. Приводят теперь ее в порядок с помощью какого-то специалиста по электронике.

— Как его фамилия?

— Не знаю. Забыла спросить.

Леонид Александрович почти не сомневается, что приводит в порядок электронную машину тот самый инженер, вместе с которым Куравлев конструировал ее. И он снова звонит Проклову:

— Вы уж меня простите, пожалуйста, Юра, что я вам так надоедаю…

— Да что вы, Леонид Александрович! Я всегда рад сделать для вас все, что только в моих силах.

— Ну, спасибо вам! Узнайте тогда, пожалуйста, не просил ли Куравлев или кто-нибудь от его имени инженера Бурдянского помочь ему восстановить электронную машину после пожара.

Проклов звонит Кречетову поздно вечером, когда профессор уже и не ждет его звонка.

— Все узнал, Леонид Александрович, — докладывает он. — Извините только, что так поздно, — пришлось домой к Бурдянскому съездить. Заболел он, оказывается, а с машиной возится его помощник, телевизионный техник по фамилии Серко.

— Почему телевизионный? — удивляется Кречетов.

— Бурдянский говорит, что у него золотые руки и по монтажу мельчайших деталей любых конструкций он просто незаменим. По словам Бурдянского, этот Серко далеко бы пошел, если бы не пил. Его за это из телевизионного ателье выставили. А Бурдянский пожалел и взял себе в помощники. Работает теперь у них за скромное вознаграждение и пока вроде не пьет.

— Бурдянский знает о том, что их машина уже в Благове?

— Знает. Куравлев сообщил ему об этом. Сказал, что духовенство будет оплачивать все расходы.

— А приезжал за нею сам Куравлев?

— Нет, какой-то сотрудник духовной семинарии.

— Травицкий?

— Да, кажется, он.

«Что-то тут неладно, — прохаживаясь по кабинету, думает Кречетов. — Чего было им спешить с перевозкой машины? Могли бы дождаться, когда Бурдянский выздоровеет. Да и что за человек этот телетехник? Не проходимец ли какой? А что, если посоветоваться со старым моим знакомым, полковником милиции Ивакиным?…»

Не раздумывая более, профессор Кречетов набирает телефон Ивакина и рассказывает полковнику все, что ему известно о подготовке к эксперименту Куравлева.