Я поднял взгляд на робота и прокричал:

– Господи! Как здорово!

Он ответил:

– Ва. Та. Сдо. Ра. Ва. – Потом неожиданно отвернулся и медленно вышел, а я остался один в ванной.

Я откинулся назад и погрузился в воду. Как приятно, когда вода вот так обволакивает тебя, отдирает чешуйки старой, отмершей кожи, слой старого пота, грязи и бог его знает чего еще; неожиданно я вспомнил о шампунях, мыле, зубной пасте и щетке.

Откуда робот узнал, что я хочу вымыться? Тут в памяти всплыло, как я кричал, пытался вырваться, на руке была кровь, а робот поднес что-то к лицу, потом зашипел заживитель ран, и остался вот этот шрам.

Я дотронулся до него и подумал: "Образец". Наверное, робот взял образец моей плоти для анализа. Что там говорили на уроках естествознания? Мы на семьдесят процентов состоим из воды. Что-то вроде этого.

Как я мечтал о пузырьке "Микрин", противного голубого ополаскивателя для рта, который обычно стоял у нас в ванной! Я всегда просил мать покупать ополаскиватели марки "Скоун", как делала мать Марри, но "Скоун" зеленого цвета, а моя мать всегда, видите ли, предпочитала голубой.

Я решил, что даже если просто прополощу одежду в воде, все равно она станет чище. Разве нет?

Лучше, чем вообще ее не стирать.

Робот вернулся, в руках он нес каменное блюдо с чем-то дымящимся и коричневым. Вся ванная наполнилась запахом жареной свинины. Боже мой, настоящие свиные отбивные! У меня даже слюнки потекли.

Я поставил блюдо на край ванны. Еда внешне была похожа на гамбургер с толсто нарезанным мясом, немного светлее по цвету, чем обычная говядина. Я потрогал еду пальцем, потом облизал его и понюхал.

Ага. Похоже на жир от свиной отбивной, но… Я вздрогнул и уставился на робота.

– Синтезировано из?…

Молчание.

Какой же он умный. Умнее меня. Что еще можно ожидать от цивилизации, освоившей жизнь в космосе? Внутри у меня все замерло. Это лучше, чем "Арсенал чудес". Не считая, конечно, книжки о Пеганне Серебряные Волосы.

Я взял кусочек жареного мяса и положил его в рот. Разжевал. Проглотил. Взял второй. Не совсем, конечно, свинина. Похоже на дичь, но и не оленина. Вдруг я понял, что тарелка наполовину опустела, а живот уже не сводит от голода.

Я произнес:

– Ну что ж, рубленое мясо "Уолли" вполне ничего. А вустерского соуса [Пикантный соевый соус, первоначально изготовлялся в графстве Вустершир в Англии.] случайно у тебя нет? Мне больше всего нравится соус марки "Ли и Перринс".

Робот повторил:

– Рубленое. Уолли. Ничего. Нет. Соус.

– Ну ладно, я… – начал я и замолчал. Вгляделся в его красные глаза и внезапно понял, что мой маленький механический друг только что произнес целое предложение.

Посреди ночи я очнулся от сна и понял, что это был сон. Я ненавидел себя и сам сон, но ничего уже не мог поделать. Лицо у меня было мокрое, кто-то поглаживал голову. Я стряхнул с себя остатки сна, открыл глаза – вокруг разливался неяркий розовый свет, исходивший непонятно откуда, явно не из окон, но заполнявший всю комнату.

С улицы доносился тихий шум дождя – здесь каждую ночь шли кислотные дожди.

Робот гладил меня по голове тремя своими длинными тонкими пальцами.

– Уолли. Проснись. Сейчас.

Я прошептал:

– Да. – Вздрогнул, подумал, что чего-то очень хочется. Все равно чего.

– Уолли. Плачет. Во сне. – Говорил он все еще словно лаял, хотя уже намного лучше – слова стали похожи на слова, не были какими-то отрывистыми, разрозненными слогами.

Что же такое мне снилось? Я уже не мог вспомнить – так обычно бывает со снами. Что-то о родителях, о какой-то ссоре, произошедшей несколько недель тому назад. Отец тогда ушел из дома. Помню, мать назвала его "дерьмом", а он ее "шлюхой". Они вечно так ругались, будто пытались выяснить, кто же главный в доме.

Я спросил:

– Можешь приготовить мне поесть?

– Что. Поесть. – Без какой-либо интонации, но уже кое-что понимает.

А действительно, что? Он уже умеет делать мясной фарш и желтоватый напиток, похожий на сладкое жирное молоко. Молоко "Уолли"? Тоже каннибализм? Неожиданно я понял, чего мне так сильно не хватало: представляете, брюссельской капусты!

– Мороженое?

– Что. Мороженое.

Действительно, что?

– М-м-м… Молоко. Сахар. М-м-м… – Какого черта, почему я не знаю, из чего оно делается? Я прекрасно могу себе его представить, даже на вкус – аж мурашки по спине побежали и в животе свело. Ванильное мороженое. Я его больше всего люблю. Я даже знаю, как выглядит плод ванили. Но не думаю, что плод ванили можно получить из содержимого тела Уолли Мансена.

Робот протянул руку и еще раз медленно погладил меня по голове.

Я сказал:

– Оно холодное. Замороженное. Но не такое твердое, как лед… – И тут я понял, что на планете не холодно, может, робот вообще не знает, что такое лед. – Оно мягкое. Кашеобразное. – Я беспомощно пожал плечами. – Наверное, оно такое из-за жирности.

Я прошел вслед за роботом на кухню. Мне было интересно, что же он собирается делать. К черту, возможно, и я смогу запускать синтезатор? Робот всего-навсего дотронулся пальцами до четырех кнопок – две были расположены с одной стороны панели управления, две с другой. Кнопки стали голубого цвета, а дотом робот замер и стоял без движения примерно минуту.