У дома был заброшенный вид, или мне так показалось. Многое зависит от настроения, а у меня оно было самое что ни на есть мрачное. Проект Тау Бу наложил на меня отпечаток безысходности. На четвертой планете нет никакой жизни, как, впрочем, и на всех других, которые до сих пор исследовали Глаза человечества. Когда несколько десятилетий назад был запущен аппарат-приемник, все лелеяли большие надежды. Но пока известная нам часть вселенной не подавала признаков жизни, а из-за этого наша родная Земля воспринималась одинокой, брошенной, даже обреченной.

Окна в доме Ким были темны. Я постучал, подождал, потом снова постучал. Я знал, где она прятала запасной ключ – на крючке под задним крыльцом.

В доме было тихо. Везде лежал слой пыли. Я прошел по пустым комнатам, словно призрак.

Ее не было.

Я представил себе все способы – страшные, жуткие, – при помощи которых она могла покинуть этот мир. Конечно, никаких подтверждений, что она именно так и сделала, не было. Пустой дом совсем не означает оборванную жизнь. Возможно, я слишком возомнил о себе. Но меня одолевало мрачное предчувствие. Ведь я видел белые шрамы у нее на запястьях.

Я сел на ковер на полу большой спальни. Я все еще был слаб после Резервуара. Меня мучил голод, но это было не важно. Я отдался во власть времени, пусть рассасывает напряженный узел у меня в груди. На улице стемнело, я сделал стены и потолок прозрачными, лег на спину и погрузился в неспокойный сон усталого человека.

Недостаток пищи снижает эффективность действия препарата. Утром, когда я открыл глаза, на улице было еще темно. Я чувствовал, что сознание начинает ускользать. Таблетки были у меня в сумке, но я не очень-то хотел их вытаскивать. Зачем все это? Можно пустить все на самотек, стать нитью этого ковра, стеклом, пульсирующей кровью моих собственных вен. Почему бы и нет?

Я лежал спокойно, не двигаясь и постепенно терял связь с действительностью. Небо потихоньку начинало светлеть, приближался рассвет. В какой-то момент оно приобрело такой знакомый голубой оттенок. Ким обнимает своего мертвого пса, в глазах ее столько ожесточения. "Я справлюсь".

В горле у меня застрял комок, я никак не мог его проглотить. И перевернулся. Может, я тоже справлюсь. Может быть. Я потянулся к сумке, в голове становилось совсем пусто. Я засмотрелся на движения собственной руки: кости обтянуты мягкой плотью, по которой течет кровь, подушечки пальцев касаются жестких нитей ковра. Время шло. Я встряхнулся, дернулся вперед, схватил сумку и забыл, что же такое важное хотел с ней сделать. Потом какой-то проблеск – я вспомнил, дотронулся до коробочки с лекарством, выкатил одну таблетку на ковер, подполз к ней на животе, рассеянно подмечая все вокруг себя – маленькая желтая таблетка на ковре. Потом высунул язык, лизнул ее и проглотил.

Одна таблетка для восстановления индивидуальности.

Постепенно я пришел в себя, снова меня окружал обычный земной мир. Голодный желудок замедлял процесс. Наконец я поднялся на ноги. Сначала еда. В шкафу на кухне я нашел несколько засохших крекеров. Пища богов. Потом подошел к раковине, выглянул в окно и увидел гараж. Я перестал жевать, рот у меня был забит непережеванными крекерами – словно раскрошенным картоном. Я думал о веревках, таблетках, бритвах. Но ведь есть еще и выхлопные газы.

Я подошел к гаражу, как-то странно, неровно дыша. Мне пришлось даже остановиться, чтобы набраться духу и войти.

Я открыл дверь.

В гараже на две машины стояла одна. Мой "Мицубиси" на том же месте, где я его оставил. Я открыл незапертую дверь, сел в машину и поискал ключи под защитным козырьком. Они упали мне на колени, а вместе с ними записка. От Ким.

Она ничего не писала о самоубийстве, не прощалась.

Для неутомимого Майкла Суэнвика и 2003 год выдался удачным. В "The Infinite Matrix" он опубликовал цикл из восьми рассказов – "Сон разума", на которые вдохновили его "Лос Капричос" – знаменитая серия гравюр Гойи. В "Tachy-on Press" вышли "Фауст в коробке из-под сигар и другие миниатюры" (Cigar-Box Faust and Other Miniatures) и "Путеводитель Майкла Суэнвика по мезозойской мегафауне" (Michael Swanwck's Field Guide to the Mesozoic Megafauna). Суэнвик – автор семи романов и более полудюжины сборников рассказов, это не считая публицистики, обзоров и интервью. Он – обладатель четырех премий "Хьюго", премии "Небъюла", Всемирной премии фэнтези, а также премии им. Теодора Старджона. В сборнике "Периодическая таблица научной фантастики" (The Periodic Table of Science Fiction) объединены краткие комментарии Суэнвика к каждому "элементу". Сначала они публиковались еженедельно в "SCI FICTION". "Король-Дракон", в котором действие происходит, возможно, в том же (а, возможно, и нет) мире, что в "Дочери железного дракона", увидел свет в "Драконьем квинтете" – оригинальной антологии научно-популярной литературы, выпущенной издательством "Science Fiction Book Club" под редакцией Марвина Кэя.

Драконы появились на рассвете, они летели низко, в боевом порядке, их двигатели так громоподобно ревели, что дрожала земля. Казалось, это бьется сердце всего мира. Взрослые жители деревни выбежали в чем были, встали в кружок и, размахивая своими посохами, принялись выкрикивать заклинания. "Исчезни!" – кричали они земле, "Спите!" – небесам. Если бы пилотам драконов – полуэльфам, было нужно, они бы с легкостью все разглядели, как ни старались жители это скрыть, сколько бы ни выкрикивали свои жалкие волшебные слова. Но помыслы пилотов были обращены на запад, к могучему Авалону. Поговаривали, что именно там базируются основные войска.